идеализм состоит только в том, что конечное  не  признается  истинно  сущим.
Всякая философия есть по своему существу идеализм или по крайней мере  имеет
его своим принципом, и  вопрос  в  таком  случае  заключается  лишь  в  том,
насколько этот принцип действительно проведен, философия есть идеализм в той
же мере, что и религия, ибо религия так же не признает  конечность  истинным
бытием, чем-то последним, абсолютным или, иначе говоря, чем-то неположенным,
несотворенным,   вечным.   Противопоставление   идеалистической    философии
реалистической  не  имеет  поэтому  никакого  значения.  Философия,  которая
приписывала бы конечному наличному бытию, как таковому, истинное, последнее,
абсолютное  бытие,  не  заслуживала  бы  названия   философии.   Первоначала
(Prinzipien) древних или новых философских учений -  вода  или  материя  или
атомы - суть мысли, всеобщее, идеальное, а не вещи, как  их  непосредственно
находят в наличии, т. е. вещи в чувственной единичности; даже Фалесова  вода
не такова; ибо, хотя она также и эмпирическая вода, она в то же  время  есть
"в-себе" или сущность всех других вещей, и эти последние не  самостоятельны,
не имеют основы внутри себя (in sich gegrundete), а положены  проистекающими
из другого, из воды, т. е. идеальны. Назвав только  что  принцип,  всеобщее,
идеальным, еще с большим правом дблжно назвать идеальным понятие, идею, дух,
и, говоря затем, что единичные чувственные вещи  в  свою  очередь  даны  как
идеальные в принципе, в понятии, а еще больше - в духе, как снятые [в  них],
необходимо предварительно обратить внимание на ту же двойственность, которая
обнаружилась у бесконечного, а именно, что один  раз  идеальным  оказывается
конкретное, истинно сущее, другой раз - его моменты равным образом  являются
идеальным, снятым в нем; на самом же деле есть только конкретное  целое,  от
которого моменты неотделимы.
   Когда  говорят  об  идеальном,  имеют   в   виду   прежде   всего   форму
представления,  и  идеальным  называют  то,  что  вообще  имеется   в   моем
представлении или в понятии,  в  идее,  в  воображении  и  т.  д.,  так  что
идеальное вообще признается и фантазиями  -  представлениями,  которые,  как
предполагают, не только отличаются от реального, но по  своему  существу  не
реальны. В самом деле дух есть вообще настоящий идеалист;  в  нем,  уже  как
ощущающем и представляющем, а еще более поскольку он мыслит  и  постигает  в
понятиях, содержание дано  не  как  так  называемое  реальное  существование
(Dasein); в простоте "Я" такого рода внешнее бытие лишь снято, оно для меня,
оно идеально во мне. Этот  субъективный  идеализм,  высказывается  ли  он  и
устанавливается как бессознательный идеализм сознания вообще или сознательно
как принцип, относится лишь к той форме представления, согласно  которой  то
или  иное  содержание  есть   мое   содержание.   Систематический   идеализм
субъективности утверждает  относительно  этой  формы,  что  она  единственно
истинная, исключающая форму объективности  или  реальности,  форму  внешнего
существования указанного содержания. Такой идеализм формален, так как он  не
обращает внимания на содержание представления или мышления, и это содержание
может при этом оставаться в  представлении  или  мышлении  всецело  в  своей
конечности. С принятием такого идеализма ничего не теряется, и  потому,  что
сохраняется реальность такого конечного содержания, наполненное  конечностью
существование, и потому, что, поскольку абстрагируются от него, оно  в  себе
не должно иметь никакого значения; с принятием этого идеализма ничего  и  не
выигрывается  именно  потому,  что  ничего  не  теряется,   так   как   "Я",
представление, дух  остаются  наполненными  тем  же  содержанием  конечного.
Противоположность формы субъективности  и  объективности  есть,  разумеется,
один из видов конечности. Но содержание, как  оно  принимается  в  ощущение,
созерцание или  же  в  более  абстрактную  стихию  представления,  мышления,
содержит полноту конечности, которая с исключением  лишь  указанного  одного
вида, формы субъективного и объективного, еще совершенно не устранена и  тем
более не отпадает сама собой.
   Глава третья
   ДЛЯ-СЕБЯ-БЫТИЕ (DAS FURSICHSEIN)
   В для-себя-бытии качественное бытие  завершено;  оно  бесконечное  бытие.
Бытие, которое составляет начало, лишено определений.  Наличное  бытие  есть
снятое бытие, но лишь непосредственно снятое. Оно, таким  образом,  содержит
прежде всего лишь первое отрицание,  которое  само  непосредственно.  Бытие,
правда, также сохранено, и в наличном  бытии  оба,  [бытие  и  отрицание  ],
объединены в простое единство, но как раз поэтому они  в  себе  еще  неравны
друг другу и их единство еще не положено. Наличное бытие есть поэтому  сфера
различия, дуализма, область конечности. Определенность есть  определенность,
как  таковая,  некая  относительная,  а  не  абсолютная  определенность.   В
для-себя-бытии  различие  между  бытием  и  определенностью  или  отрицанием
положено  и  уравнено;  качество,  инобытие,  граница,  как  и   реальность,
в-себе-бытие, долженствование и т. д. суть несовершенные внедрения отрицания
в бытие, в основании которых еще лежит различие между обоими. Но так  как  в
конечности  отрицание  перешло  в  бесконечность,  в  положенное   отрицание
отрицания, то оно есть простое соотношение с собой, следовательно,  в  самом
себе  уравнивание  с   бытием   -   абсолютная   определенность   (absolptes
Bestiinintsein).
   Для себя-бытие, есть, во-первых, непосредственно для-себя-сущее, "одно".
   Во-вторых,  "одно"  переходит  во  множество  "одних"  -  в  отталкивание
(Repulsion), каковое инобытие "одного" снимается в его  идеальности;  это  -
притяжение (Attraktion).
   В-третьих,  оно  есть  взаимоопределение  отталкивания  и  притяжения,  в
котором они погружаются в равновесие (Gleichgewicht)  и  качество,  доведшее