определенности наличное бытие, состоящее в том, чтобы не быть тем,  что  оно
есть само и что есть его иное.
   Именно это взаимоопределение, отрицающее  само  себя  и  свое  отрицание,
выступает как прогресс в бесконечность, который в  столь  многих  образах  и
применениях признается чем-то последним, дальше чего уже не идут, ибо, дойдя
до этого "и так далее до бесконечности",  мысль  обычно  считает  свою  цель
достигнутой. - Этот прогресс происходит всюду, где относительные  (relative)
определения доводятся до их противопоставления,  так  что  они  находятся  в
нераздельном  единстве  и  тем  не  менее  каждому   в   отношении   другого
приписывается самостоятельное наличное бытие.  Этот  прогресс  есть  поэтому
противоречие, которое не разрешено, а всегда  выражено  лишь  как  имеющееся
налицо (vorhanden ausgesprochen wird).
   Имеется некое абстрактное выхождение, которое остается неполным, так  как
не выходят за само это  выхождение.  Имеется  бесконечное;  за  бесконечное,
правда, выходят, ибо полагают некоторую новую границу, но тем самым, как раз
наоборот, лишь возвращаются к конечному. Эта  дурная  бесконечность  есть  в
себе то же самое, чтб вечное долженствование;  она  хотя  и  есть  отрицание
конечного, не может, однако, истинно  освободиться  от  него;  это  конечное
снова выступает в ней же самой как ее иное, потому что это бесконечное  дано
лишь как находящееся в соотношении с другим для него  конечным.  Прогресс  в
бесконечность есть поэтому лишь повторяющаяся одинаковость,  одно  и  то  же
скучное чередование этого конечного и бесконечного.
   Бесконечность бесконечного прогресса остается обремененной конечным,  как
таковым, ограничена им и сама конечна. Но этим она на  самом  деле  была  бы
положена как единство конечного и бесконечного. Однако указанное единство не
делается предметом размышления.  Тем  не  менее  только  оно  и  вызывает  в
конечном бесконечное и  в  бесконечном  конечное;  оно  есть,  так  сказать,
движущая  пружина  бесконечного  прогресса.  Прогресс  этот   есть   внешнее
указанного единства, которым удовлетворяется представление,  удовлетворяется
этим вечным повторением одного и того же чередования,  пустым  беспокойством
выхождения за границу к бесконечности, выхождения, которое  находит  в  этом
бесконечном новую границу, но так же не может удержаться  на  этой  границе,
как и на бесконечном. Это бесконечное  имеет  твердую  детерминацию  некоего
потустороннего (Jenseits), которое не может быть достигнуто, потому что  оно
не должно быть достигнуто, так как не  хотят  отказаться  от  определенности
потустороннего, от сущего отрицания. По этому определению оно  имеет  против
себя конечное как некое посюстороннее (Diesseits), которое так же  не  может
возвышаться до бесконечности именно потому, что оно имеет  эту  детерминацию
некоторого иного и, следовательно, детерминацию наличного  бытия,  постоянно
порождающего  себя  в  своем  потустороннем  и  притом   как   отличное   от
бесконечного.
   с) Аффирмативная бесконечность (Die affirmative Unendlichkeit)
   В показанном нами переходящем в ту  и  другую  сторону  взаимоопределении
конечного и бесконечного  их  истина  уже  имеется  (vorhanden)  в  себе,  и
требуется лишь воспринять то, что  имеется.  Этот  переход  в  ту  и  другую
сторону составляет внешнюю реализацию понятия. В ней положено -  но  внешне,
одно вне другого - то, что содержится в понятии;  требуется  лишь  сравнение
этих разных моментов, в котором получается единство,  дающее  само  понятие.
Единство бесконечного и конечного - мы на  это  часто  указывали,  но  здесь
следует в особенности напомнить об  этом  -  есть  неудачное  выражение  для
единства, каково  оно  есть  поистине;  но  и  устранение  этого  неудачного
определения должно иметься в этом находящемся перед нами проявлении понятия.
   Взятое  по  своему  ближайшему,   лишь   непосредственному   определению,
бесконечное  существует  только  как  выхождение  за  конечное;  по   своему
определению оно есть отрицание конечного; таким образом, конечное существует
лишь как то, за пределы чего следует выйти, как отрицание себя в самом себе,
отрицание, которое  есть  бесконечность.  В  каждом  [из  них]  заключается,
следовательно, определенность иного, причем по смыслу (Meinung) бесконечного
прогресса они исключены друг из друга и лишь  попеременно  следуют  одно  за
другим; одно не может быть положено и понято без другого, бесконечное -  без
конечного и конечное  -  без  бесконечного.  Когда  высказывают,  что  такое
бесконечное, а именно, что оно есть  отрицание  конечного,  в  то  же  время
говорят о самом конечном; и обойтись без него при  определении  бесконечного
нельзя.  Нужно  только  знать,  что  говоришь,  чтобы  найти  в  бесконечном
определение конечного. Относительно же конечного, с  другой  стороны,  сразу
соглашаются, что оно есть  ничтожное;  но  именно  его  ничтожность  и  есть
бесконечность, от которой оно так же неотделимо. - Может показаться, что это
понимание исходит из их соотношения с их иным. Следовательно, если их  брать
безотносительно, так что они будут соединены лишь союзом "И", то  они  будут
противостоять друг другу как самостоятельные, каждое из которых есть  только
в  самом  себе.  Посмотрим,  каковы  они,  взятые  таким   именно   образом.
Бесконечное в этом случае есть одно из этих двух; но как лишь одно  из  двух
оно само конечно, оно не целое, а лишь одна сторона; оно имеет свою  границу
в противостоящем; таким образом, оно есть конечное бесконечное. Имеются лишь
два конечных. Как раз в том,  что  бесконечное  отделено  таким  образом  от
конечного, стало быть, установлено  как  одностороннее,  и  заключается  его
конечность и, стало быть, его единство с  конечным.  -  Конечное,  со  своей
стороны, как поставленное само по себе в отдалении от бесконечного, есть это
соотношение с собой, в котором удалена его относительность, зависимость, его
преходящность; оно есть та же самостоятельность и то  же  утверждение  себя,