достиг своего удовлетворения в примирении истины, он на самом деле пребывает
в непримиренном, неразрешенном, абсолютном противоречии.
   Это противоречие сразу же сказывается в том,  что  наряду  с  бесконечным
остается  конечное  как  наличное  бытие;  имеются,   таким   образом,   две
определенности; имеются два мира, бесконечный и конечный, и в их соотношении
бесконечное есть лишь граница конечного и,  следовательно,  само  есть  лишь
определенное, конечное бесконечное.
   Это противоречие развивает свое содержание до более выразительных форм. -
Конечное есть реальное наличное бытие,  которое  таким  образом  остается  и
тогда, когда мы переходим к его небытию, к бесконечному. Последнее,  как  мы
показали, имеет своей определенностью в  отношении  конечного  лишь  первое,
непосредственное отрицание, равно как  и  конечное  в  отношении  указанного
отрицания имеет, как подвергшееся отрицанию, лишь значение некоторого  иного
и поэтому еще  есть  нечто.  Следовательно,  когда  возвышающийся  над  этим
конечным миром рассудок восходит к своему наивысшему, к  бесконечному,  этот
конечный мир остается для него существовать как некое посюстороннее, так что
бесконечное лишь положено над конечным, отделяется от  него  и  именно  этим
конечное  отделяется  от  бесконечного.  Оба  ставятся  в  различные  места:
конечное как здешнее наличное бытие, а бесконечное, хотя оно и есть "в-себе"
конечного,  все  же  как  некое  потустороннее   перемещается   в   смутную,
недостижимую даль, вне которой находится и остается конечное.
   Отделенные  таким  образом  друг  от  друга,  они  столь  же  существенно
соотнесены друг с другом именно разлучающим их  отрицанием.  Это  отрицание,
соотносящее их - рефлектированные в себя нечто, есть взаимная граница одного
относительно другого, и притом таким образом, что каждое из них имеет ее  не
только относительно другого в нем, но  и  отрицание  есть  их  в-себе-бытие;
каждое из них, таким образом, имеет границу в самом себе,  взятом  особо,  в
его отделенности от другого. Но эта граница существует как первое отрицание;
таким образом, оба ограниченны, конечны в самих себе. Однако каждое из  них,
как аффирмативно  соотносящееся  с  собой,  есть  также  и  отрицание  своей
границы. Таким образом, оно непосредственно отталкивает ее от себя как  свое
небытие и, будучи  качественно  отделенным  от  нее,  оно  ее  полагает  как
некоторое другое бытие, вовне себя; конечное полагает свое небытие  как  это
бесконечное, а бесконечное  полагает  таким  же  образом  конечное.  Что  от
конечного  необходимым  образом,  т.  е.  благодаря  определению  конечного,
совершается  переход  к  бесконечному  и   что   конечное   возвышается   до
в-себе-бытия, -  с  этим  легко  соглашаются,  поскольку  конечное,  хотя  и
определено как устойчивое наличное бытие, определено, однако,  также  и  как
ничтожное в себе, следовательно,  по  своему  определению  разлагающееся,  а
бесконечное, хотя и  определено  как  обремененное  отрицанием  и  границей,
определено, однако, также и как само сущее в себе, так  что  эта  абстракция
соотносящегося с собой утверждения (Affirmation) составляет его  определение
и, следовательно, согласно последнему, в нем не заключено конечное  наличное
бытие. Но мы показали выше,  что  само  бесконечное  получает  аффирмативное
бытие лишь посредством отрицания как  отрицания  отрицания  и  что  это  его
утверждение,  взятое  как  лишь  простое,   качественное   бытие,   низводит
содержащееся в нем отрицание до простого, непосредственного отрицания и  тем
самым  -  до  определенности  и  границы,  которая  как  противоречащая  его
в-себе-бытию затем точно так же исключается из него, полагается не  как  ему
принадлежащая,  а,  наоборот,  как  противоположная  его  в-себе-бытию,  как
конечное. Таким образом, поскольку каждое из них  в  самом  себе  и  в  силу
своего определения есть полагание  своего  иного,  они  неотделимы  друг  от
друга. Но это их единство скрыто в их качественном инобытии; оно  внутреннее
единство, которое лишь лежит в основании (zugrunde liegt).
   Этим  определен  способ  проявления  указаного  единства;  положенное   в
наличном  бытии,  оно  дано  как  превращение  или   переход   конечного   в
бесконечное, и наоборот;  так  что  бесконечное  в  конечном  и  конечное  в
бесконечном, иное в ином лишь выступает, т. е.  каждое  из  них  есть  некое
собственное непосредственное возникновение в  ином  и  их  соотношение  лишь
внешнее.
   Процесс их перехода [друг в  друга],  если  рассматривать  его  подробно,
имеет  следующий  вид.  Совершается  выхождение  за  пределы   конечного   в
бесконечное. Это выхождение проявляется как внешнее действие. Что  возникает
в этой потусторонней для конечного пустоте? Что в ней положительного? В силу
неотделимости бесконечного и конечного друг от друга (иначе говоря,  в  силу
того, что это находящееся на  своей  стороне  бесконечное  само  ограничено)
возникает граница; бесконечное исчезло, и появилось его иное,  конечное.  Но
это появление конечного представляется чем-то внешним  для  бесконечного,  а
новая граница - чем-то таким, что не возникает  из  самого  бесконечного,  а
само  уже  находилось  в  наличии.  Происходит,  таким  образом,  возврат  к
прежнему, тщетно снятому определению. Но эта новая граница  сама  есть  лишь
нечто  такое,  что  должно  быть  снято  или,  иначе  говоря,  что   следует
преступить. Стало быть, снова  возникла  пустота,  ничто,  в  котором  также
встречается указанная определенность, некоторая новая граница - и так  далее
до бесконечности (und so fort ins Unendliche).
   Имеется взаимоопределение конечного и бесконечного; конечное конечно лишь
в соотношении с долженствованием или с бесконечным, а бесконечное бесконечно
лишь в соотношении с конечным. Они неотделимы друг от друга и в то же  время
всецело иные в отношении друг друга; каждое из них имеет в самом  себе  свое
иное; таким образом, каждое есть единство себя и своего иного и есть в своей