само пустое сознание, или чистое бытие, но оно на этом не останавливается  и
не только выходит, но вырывается из такой пустоты, устремляясь к лучшему, т.
е. к каким-то образом более конкретному содержанию, и, как бы плохо ни  было
в остальном то или иное содержание, оно постольку лучше и  истиннее;  именно
такого рода содержание есть синтетическое содержание вообще, синтетическое в
более всеобщем смысле. Так, Пармениду приходится иметь дело с  видимостью  и
мнением  -  с  противоположностью  бытия  и  истины;  так  же  Спинозе  -  с
атрибутами, модусами, протяжением,  движением,  рассудком,  волей  и  т.  д.
Синтез содержит и показывает неистинность указанных выше абстракций;  в  нем
они находятся в единстве со своим иным, следовательно, даны не как  сами  по
себе существующие, не как абсолютные, а всецело как относительные.
   Но  речь  идет  не  о  показывании   эмпирической   ничтожности   пустого
пространства  и  т.  д.  Сознание  может,  конечно,  путем   абстрагирования
наполнить себя  и  таким  неопределенным  [содержанием  ],  и  фиксированные
абстракции -  это  мысли  о  чистом  пространстве,  чистом  времени,  чистом
сознании, чистом бытии. Должна быть  показана  ничтожность  мысли  о  чистом
пространстве и т. д., т. е. ничтожность чистого пространства самого по  себе
и т. д., т. е. должно быть показано, что оно, как  таковое,  уже  есть  своя
противоположность, что в него самого уже проникла его противоположность, что
оно уже само по себе есть совершившийся выход  (das  Herausgegangensein)  из
самого себя - определенность.
   Но это происходит непосредственно в них же. Они, как  подробно  описывает
Якоби, суть  результаты  абстракции,  ясно  определены  как  неопределенное,
которое - если обратиться к его простейшей форме - есть бытие. Но именно эта
неопределенность  и  есть  то,  что  составляет  его   определенность;   ибо
неопределенность  противоположна  определенности;  она,  стало   быть,   как
противоположное, сама есть определенное, или отрицательное, и притом чистое,
совершенно   абстрактное   отрицательное.   Эта-то   неопределенность    или
абстрактное отрицание, которое бытие имеет таким образом  в  самом  себе,  и
есть то, что высказывает и  внешняя,  и  внутренняя  рефлексия,  приравнивая
бытие к ничто, объявляя его пустым порождением мысли, ничем. - Или можно это
выразить иначе: так как бытие есть то, что лишено  определений,  то  оно  не
(утвердительная) определенность, которая оно есть, не бытие, а ничто.
   В чистой рефлексии начала, каковым в  этой  логике  является  бытие,  как
таковое,  переход   еще   скрыт.   Так   как   бытие   положено   лишь   как
непосредственное, то ничто выступает в нем наружу лишь  непосредственно.  Но
все последующие определения, как, например, наличное бытие, более конкретны;
в последнем уже положено то, что содержит и порождает противоречие указанных
выше абстракций, а потому и их переход. Напоминание о  том,  что  бытие  как
указанное простое, непосредственное  есть  результат  полной  абстракции  и,
стало быть, уже потому абстрактная отрицательность, ничто, - это напоминание
оставлено за порогом науки, которая в своих пределах, особенно в  разделе  о
сущности,  изобразит  эту   одностороннюю   непосредственность   как   нечто
опосредствованное, где положено бытие как существование, а также основание -
то, что опосредствует это бытие.
   С помощью этого напоминания можно представить или даже, как это называют,
объяснить и сделать постижимым переход бытия в ничто как нечто даже легкое и
тривиальное: бытие, сделанное [нами] началом науки, есть, разумеется, ничто,
ибо абстрагироваться можно от всего, а когда мы от  всего  абстрагировались,
остается ничто. Но, можно продолжить, тем  самым  начало  [здесь]  не  нечто
утвердительное, не бытие, а как раз  ничто,  и  ничто  оказывается  в  таком
случае  и  концом;  оно  оказывается  этим  концом  в  такой  же  мере,  как
непосредственное бытие, и даже в еще  большей  мере,  чем  последнее.  Проще
всего дать такому резонерству полную волю и посмотреть,  каковы  результаты,
которыми оно кичится. То обстоятельство, что согласно этому ничто  оказалось
бы результатом этого резонерства  и  что  теперь  следует  начинать  (как  в
китайской философии) с ничто - ради этого не стоило бы и пальцем шевельнуть,
ибо раньше, чем мы шевельнули бы им, это ничто точно так же превратилось  бы
в бытие (см.  выше:  В.  Ничто).  Но,  далее,  если  бы  предполагали  такое
абстрагирование от всего, а ведь это все есть сущее, то следует отнестись  к
нему более серьезно; результат абстрагирования от всего сущего - это  прежде
всего абстрактное бытие, бытие вообще; так, в космологическом доказательстве
бытия Бога из случайного бытия мира (в этом доказательстве  возвышаются  над
таким  бытием)  бытие  поднимается  нами  выше  и  приобретает   определение
бесконечного бытия.  Но,  разумеется,  можно  абстрагироваться  и  от  этого
чистого бытия, присоединить и бытие ко всему, от чего уже  абстрагировались;
тогда остается ничто. Затем, если решить забыть мышление об этом  ничто,  т.
е. о его переходе в бытие, или если  бы  ничего  не  знали  об  этом,  можно
продолжать  в  стиле  этой  возможности;  а  именно  можно   (слава   Богу!)
абстрагироваться также и от этого ничто (сотворение мира и в самом деле есть
абстрагирование от ничто), и тогда остается не ничто, ибо как  раз  от  него
абстрагируются, а снова приходят к бытию. -  Эта  возможность  дает  внешнюю
игру абстрагирования, причем само абстрагирование  есть  лишь  одностороннее
действование отрицательного. Сама эта возможность  состоит  прежде  всего  о
том, что для нее бытие так же безразлично, как и ничто, и что в  какой  мере
каждое  из  них  исчезает,  в  такой  же  мере  и  возникает;  но  столь  же
безразлично,  отправляться  ли  от  действования   ничто   или   от   ничто;
действование ничто, т. е. одно лишь абстрагирование, есть нечто истинное  не
больше и не меньше, чем чистое ничто.
   Ту диалектику, в соответствии с которой  Платон  трактует  в  "Пармениде"