говорит из него, есть в нем, но есть вместе с тем и нечто более высокое, чем он,
 чем тот, кто стоит здесь, говорит и учит. Поэтому он никогда не называет себя 
богом, а лишь сыном божинм. Погом он быть не может, поскольку он человек. Но в 
качестве человека он вместе с тем и сын божий, он обладает высшим рангом, 
высшей природой, которая выше обычной стесненности ограничениями. II лишь 
потому он ждет от иудеев веры в него, и такой веры, которая зиждется на том, 
что и они должны были обрести откровение отца, что и они рождены богом..Когда 
Петр увидел в нем рожденного от бога, сына жизни, Иисус сказал ему: «')то 
открыл не ты в своей конечности, это отец мой открыл тебе». Действительно, 
   150 
   тто говорится о нем, должно быть свободно от про-| иноположностей, и всех 
выражений, порожденных реф-м'ьч-ией об отношениях объективного или о 
деятельности, мотанной с объективным обращением с ним, следует из-'мать. Ибо 
воздействие божественного есть лишь единение одного духа с другим; только дух 
понимает дух и способен объять его. Такие выражения, как «приказывать», • \ 
чить», «учиться», «видеть», «познавать», «делать», 
   i вязь оесконечного с конечным — святая тайна, потому что она |'сть жизнь и, 
следовательно, — тайна жизни. Если же говорить к двух моментах, о двоякой 
природе, природе божественной if природе человеческой, то н этом случае связь 
установить невозможно, гак как в любом соединения они останутся двумя, если 
булут положены как абсолютно различные. Отношение человека к богу, при котором 
он — сын божий, подобно тому как ствол — отец ветвей, листвы и плодов, должно 
было боб мне всего возмутить иудее», положивших неодолимую пропасть между 
сущностью божественной и человеческой и не допускавших какой бы то ни было 
сопричастности человеческой природы природе божественной. [После этого 
первоначально следовала страница 159]. 
   Иисус называет себя также сыном человеческим. Яве но единого, нераздельного 
пли бесконечно расчлененного живого может полагать себя его частью и отличать 
от остальных. Эта модифицированная жизнь в качестве чистой жизни заключена в 
чистой целостности жизни. П качестве модификации она противопоставляет себя 
другим. Отец обладает жизнью в самом себе, и он дал сыну способность иметь в 
себе жизнь. Поскольку же сын его является и сыном человеческим, отец дал ему 
также власть творить суд. Единое не обладает властью, ему не противопоставлено 
враждебное, борющееся с ним. ДеГк тви п'льиое же подобно человеку доступно 
нападению враждебных сил п может быть вынуждено сражаться. .Лишь человеку может 
противостоять нечто чуждое, не посягающее на его покой, но не желающее жить с 
ним л наслаждаться, отделившееся от него и отъединенное; лишь человек может 
обладать правами над другими людьми, устанавливать п сохранять спокойные 
границы в их разделешюстн, лишь он может творить суд Сознание того, что он 
сбросил, с себя ярмо действительности и что действия совершаются по воле божьей,
 Иисус называет духом Божиим. Образ, который должно принять божественное, 
покоряющее действительность явление бога, должен иметь форму. Подобная 
деятельность направлена против ограниченного, но она сама являет себя формой, 
хотя н самой свободной. Поэтому в этом явлении божественного и можно делать 
различие между образом и сущностью. Сущность есть движущее, действующее, и в 
силу этого Иисус может говорить о духе божьем. Если к человеке различается сын 
человеческий, индивидуальность и сын божий, в котором живет дух божий, то 
модификация, то, во что лини, привнесена жизнь богом, ранимо п само но себе не 
священно: если оскорблена индивидуальность, то тем самым еще не оскорблено 
божественное; грех против сына человеческого может быть прощен, но не грех 
против духа святого. Над ведущими борьбу индивидуальностями есть нечто высшее; 
грех против 
   151 
   «воля», «войти» (в царство небесное), «уходить», выражают лишь отношения 
объективного, отношения, при которых дух включает в себя объективное. Поэтому о 
божественном следует говорить только вдохновенно. В иудейской образованности мы 
обнаруживаем только круг постигнутых сознанием живых отношений, и то скорее в 
форме понятий, чем в качестве добродетелей и свойств; это вполне естественно, 
так как они предназначались главным образом для взаимоотношений с чужими, 
отличными по своей сущности, а не для выражения милосердия, доброты и т. п. Из 
всех евангелистов Иоанн больше 
   сына человеческого может найти прощение в любви, в грехе против святого духа 
человек погрешил против самой любви и отрекся от всех прав, всякой 
сопричастности к божественному. Пока Иисус пребывал среди своих учеников, ими 
управляла вера в него, вера в то, что в нем, в этом человеке заключено 
божественное. Эта вера еще не была духом святым, ибо, хотя они и не могли иметь 
подобной веры без чувства божественного в них самих, это их чувство и их 
индивидуальность были еще разделены, последняя зависела от индивидуальности 
другого человека. Божественное в них и они сами еще не составляли единства. 
Поэтому Иисус обещал им, что, после того как он уйдет от них и они будут лишены 
опоры, на них низойдет святой дух; после его смерти их зависимость от него 
прекратится, они обретут истину в самих себе и станут сынами Божиими. В какой 
степени оправдалась эта надежда учителя, покажет дальнейшее. 
   [Добавления на полях:] 
   Любовь а) ограничена немногими, 
   Ь) деятельна — христиане не друг с другом... 
   Снятие собственности, общность жен, совместные еда, питье и молитвы, но не 
деятельность, следовательно, лишь в понятии соединенные верующие, любящие, не 
соединенные в своем боге живым единением. 
   Сознание свободы и божественная гармония, вдохновленность всех форм жизни