не может отрицать самого себя, не может собой поступиться; материалист может 
сколько угодно сопротивляться и противиться духу - он сам себя уличает во лжи. 
Если он мыслит и утверждает: только чувственное реально, только материя есть 
сущность, то ведь этим он не издает пустой, чувственный звук, но высказывает 
истину, мысль, выдвигает разумное и имеющее смысл положение и этим откровенно 
подтверждает, что реально лишь то, что разумно и имеет духовный смысл. Строго 
говоря, дух должен мыслить нечто другое, как себя самого, это значит: он может 
мыслить, что ему угодно, но неизменно должен утверждать себя в предмете, иначе 
предмет для него никогда не был бы предметом; он никогда не может быть чем-либо 
себе противоположным, не может противоречить собственной сущности. Всякая сила 
есть утверждение и самоудовлетворение. Действовать - значит не что иное, как 
утверждать, усиливать самого себя. Итак, то, что действует, то есть утверждает 
самого себя, не может отрицать себя, себя утверждая, это было бы неприемлемое, 
бессмысленное противоречие. Поэтому, поскольку дух действует, то есть мыслит, 
он не может мыслить самого себя как ничто, ибо это значило бы отрицать себя, 
себя утверждая. Что бы он ни полагал, он неизменно полагает самого себя, ибо то,
 что он полагает как истинное, реальное, он полагает таковым лишь потому, что 
признает его истиной и поэтому находит себя доказанным на деле, в предмете. Дух 
не может выйти из себя или за свои пределы, и эта невозможность обнаруживает не 
его предел и несовершенство, а скорее его совершенство; он не может выйти за 
пределы себя, поскольку он сам универсальное существо, поскольку все, что 
существует, неизбежно заключает в себе отношение к духу, имеет известное 
значение для него, ибо только ничто есть нечто абсолютно недуховное. Поэтому 
всякая философия, всякое человеческое воззрение есть идеализм. Существенное 
отличие заключается лишь в том, в качестве чего первоначально выступает дух, в 
каком смысле, ограниченном или неограниченном, одностороннем или универсальном, 
он понимается и какое определение духа составляет основную предпосылку в 
качестве меры реальности, созерцания. Вообще существенное различие зависит от 
точки зрения, на которой стоит дух. Первая точка зрения идеализма есть точка 
зрения поэтическая или антропологическая. Придерживаясь её, человек не создает 
различия между собой и предметом, повсюду видит себя, видит жизнь, а именно 
жизнь в своем собственном, индивидуально-человеческом понимании, повсюду 
находит ощущение. Ощущение есть величайший, страстный и безоговорочный идеалист,
 оно безусловно отрицает бытие другого мира, оно, правда, не сомневается - да и 
какой человек со здравым смыслом стал бы в этом сомневаться,- что вне его 
находятся деревья, горы, солнце, луна, но для него деревья - не деревья и тела 
- не тела, а чувствующие вместе с ним или во всяком случае похожие на него 
живые существа. Для ощущения природа есть эхо, в котором оно слышит самое себя. 
Ощущение выходит за свои пределы благодаря изобилию своего блаженства; оно есть 
любовь, которая в уверенности, что она составляет абсолютную реальность, не 
может быть сдержанной по отношению к какому-либо предмету, отдается каждой вещи,
 причем знает существующим лишь то, что для нее есть нечто ощущающее. Она для 
себя единое и все. В дни, когда покров воображенья Вдохновенно правду облекал, 
Жизнь струилась полнотой творенья, И бездушный камень ощущал95.
Сколько нагородили вздору об идеализме и пантеизме как о заблуждениях 
спекулятивного разума! И никто из этих болтунов не подумал, что ощущение также 
имеет свой идеализм и пантеизм. Но что может быть труднее, как постигнуть 
метафизику ощущения? И не естественнее ли для людей отрицать в мышлении то, что 
им совершенно ясно, когда это дано в виде ощущения? Мышление требует работы, а 
ощущение её не требует. В ощущении человек дома, а в мышлении он на чужбине. И 
что удивительного поэтому, если люди обычно не умеют здесь ориентироваться. В 
области науки эта точка зрения представлена первыми философами нового времени, 
итальянцами, которые приписывали всем предметам ощущения; таков и Кеплер, для 
которого мир есть некое животное, он говорит о дружбе и вражде, даже о страхе 
тел, испытываемом ими друг перед другом. Вторая точка зрения идеализма - 
субъективно-логическая точка зрения, точка зрения критики и рефлексии. 
Придерживаясь её, человек отличает себя от вещей; истолковывая это отличие как 
мышление, в этом же мышлении усматривает самую сущность, и не только свою 
собственную, но сущность вообще; тем самым для него истиной и реальностью 
оказывается уже не ощущение, но мысль; поэтому это та точка зрения, при которой 
природа истолковывается лишь как другое духа, по именно потому лишь как мертвая 
материя, причем она, правда, признается как самостоятельное существование - в 
конце процесса, - но по своему существу представляется лишь чем-то 
отрицательным и лишенным сущности, ибо в качестве истины и жизни берется лишь 
познающий дух, обладающий самосознанием, отличающий себя от природы и именно в 
этом отличии усматривающий достоверность и несомненность, то есть самую суть 
своего существования. Обычно только эта вторая точка зрения называется 
идеализмом, но и первая точка зрения составляет такой же идеализм. Ибо в 
идеализме второго типа человек отрицает внешний мир, поскольку он не в нем 
находится; в идеализме же первого типа он отрицает внешний мир, потому что он 
находит в нем только себя. Вторая точка зрения есть точка зрения разделения, 
борьбы, раздора; поэтому в ней самой сосредоточена потребность и неизбежность 
опосредования. Дуализм есть вынужденное состояние. Опосредование может быть 
найдено лишь благодаря тому, что дух устанавливает различие в самом себе, мало 
того, отличает себя от самого себя; что дух обращает вовнутрь отличие, которое 
при второй точке зрения обращено лишь вовне; что дух в самом себе находит 
степени, принцип, отличный от своего специфического, собственного понятия,
-нечто такое, что само по себе объективно и что он поэтому присваивает себе в 
качестве всеобщего предиката, в качестве средства, связывающего его и мир. 
Таким образом, дух снова, как и на исходной позиции, устанавливает