физики; неразумно было бы отвергать их под тем предлогом, что они не доходят до 
уровня ощущения. В силу закона непрерывности в природе нет перехода 
непосредственно от большого к малому и наоборот, но все совершается через 
промежуточные величины, - это относится как к степени, так и к частям; движение 
никогда не возникает непосредственно из покоя и не иначе переходит в покой, как 
посредством менее значительного движения, подобно тому как нельзя проследовать 
вдоль линии известной длины, не проследовав сначала вдоль менее значительной 
линии. Все это приводит к заключению, что заметные представления возникают 
постепенно из таких, которые слишком незначительны, чтобы быть замеченными. 
Думать иначе - значит мало знать неизмеримую тонкость и находчивость природы, 
заключающую в себе всегда и всюду действительную бесконечность...
Во всяком случае имеется много доказательств, позволяющих думать, что в каждый 
момент в нас существует бесконечное множество восприятии, но без сознания и 
рефлексии, то есть таких изменений в самой душе, которых мы не сознаем, так как 
эти впечатления или слишком слабы и их слишком много, или слишком сливаются 
друг с другом, так что, взятые порознь, они не бывают достаточно заметны, но в 
соединении с другими впечатлениями неминуемо производят свое действие и дают 
себя чувствовать в общей массе, по крайней мере смутно. Так, в силу привычки мы 
не обращаем внимания на движение мельницы или на водопад, когда живём некоторое 
время очень близко от них. Это происходит не потому, что это движение перестало 
действовать на наши органы и в душе не происходит уже ничего, соответствующего 
этому, но потому, что впечатления души и тела, потеряв прелесть новизны, уже 
недостаточно сильны, чтобы привлечь наше внимание и память, которые 
направляются только на более интересные объекты... Далее, мы никогда не спим 
так крепко, чтобы не иметь ни одного, хотя бы слабого и смутного, ощущения. 
Самый сильный крик не мог бы разбудить нас, если бы мы не имели некоторого 
представления о его начальной стадии, когда он слаб, подобно тому как и при 
помощи величайшей в мире силы мы не могли бы порвать веревки, если бы 
предварительно с помощью небольшой силы не заставили её напрячься и растянуться,
 хотя вызванное этим незначительное растяжение и незаметно...
Действия, производимые этими малыми представлениями, гораздо значительнее, чем 
мы думаем. Не что иное, как они, производят, например, эти неопределенные 
вкусовые ощущения, эти образы чувственных качеств, ясные в совокупности, но 
смутные в своих частях, эти впечатления от окружающих нас тел, заключающие в 
себе бесконечность; они связывают каждого индивида со всей Вселенной, прошедшее 
и будущее - с настоящим, они образуют, как незаметные составные части наших 
больших чувственных представлений, существенную, внутреннюю связь между 
представлениями чувственных качеств и соответствующими им движениями в телах...
Эти малые представления и составляют как бы основной материал и первичные 
элементы наших страданий и удовольствий; они обусловливают те мелкие 
раздражения, пружины и побудительные причины, которые образуют сильные, 
чувствуемые нами влечения, и лежат в основе того беспокойства, которое никогда 
нас не покидает в жизни, такое беспокойство - своего рода страдание, но в 
небольшой дозе. Так, из простой потребности в пище образуется мучительное 
чувство голода, если раздражение в желудке и соответствующие душевные 
представления, бывшие первоначально слишком слабыми и незначительными, чтобы 
быть воспринятыми, становятся ясными и значительными. Мудрое устройство природы 
и заключается в том, что мы часто находимся в неведении или объяты смутными 
представлениями; ведь при наличии слишком отчетливых представлений мы были бы 
отягощены множеством предметов, которые для нас отвратительны, но от которых 
природа, преследуя свои цели, все же не может отказаться. Какое множество 
насекомых проглатываем мы, не сознавая этого, сколько людей страдает от слишком 
тонкого обоняния и как много отвратительного видели бы мы, обладая более острым 
зрением! Путем таких уловок природа снабдила наши потребности как бы скрытыми 
уколами желаний, отправными точками или элементами страдания, так сказать, 
полустраданием или (употребляя не совсем подходящее выражение, поскольку с 
болью связана апперцепция) незначительными, незаметными болями, чтобы мы 
пользовались выгодами, которые можно извлечь из зла, не ощущая его тягостной 
стороны: в самом деле, если бы эти представления были слишком ясными, то при 
ожидании хорошего мы мучились бы, вместо того чтобы, как теперь, испытывать 
удовольствие; в действительности же неизменная победа над этими незначительными,
 испытываемыми нами страданиями, когда мы отдаемся нашей потребности и до 
некоторой степени удовлетворяем это щекотание или позыв, доставляет нам 
множество слабых полуудовольствий, при нарастании и объединении которых 
возникает полное и подлинное удовольствие, подобно тому как падающее тяжелое 
тело получает новую скорость, если толчки продолжаются... Эти незначительные, 
невоспринимаемые раздражения, которые неизменно нам сопутствуют, и суть те 
смутные состояния, когда мы часто сами не знаем, чего же нам собственно 
недостает, между тем как при состояниях отчетливых, в своих склонностях и 
страстях, мы во всяком случае знаем, что нам надо... Даже в радости есть 
беспокойство, потому что она делает человека бодрым, деятельным, полным надежды 
на дальнейшее... Это беспокойство существенно даже для счастья созданий; оно 
ведь состоит не в полном обладании, вызывающем бесчувственное и тупое 
настроение, а в непрерывном, поступательном движении ко все большим благам, в 
преуспевании, которое немыслимо без потребностей и постоянного беспокойства... 
Даже наше тело никогда не чувствует себя совершенно покойным. Малые, незаметные 
представления и импульсы и образуют то стремления, посредством которых наша 
природа желает освободиться от малых неприятностей. К этому именно и сводится 
то беспокойство, которое мы чувствуем, его не сознавая, и которое и определяет 
наши страсти и внешне спокойные состояния: ведь мы никогда не бываем вне