несовместимого, а это бывает, между прочим, в тех случаях, когда известен 
способ, каким предмет может возникнуть, почему определение через причины и 
являются особенно полезными; а posteriori - когда мы из опыта узнаем, что 
предмет действительно существует. Есть, однако, и ясное познание не поддающихся 
определению понятий, но все же такие понятия можно обозначить, таковые простые 
или самоочевидные понятия, то есть понятия неразложимые, или познаваемые через 
самих себя, лишенные понятий, на которые оно бы опиралось или которые входили 
бы в его состав. Познание отчетливых простых понятий интуитивно, и эти понятия, 
или первичные возможности, не что иное, как абсолютные атрибуты бога, 
первопричины и последнее основание вещей. "Размышления о познании, истине и 
идеях". По Лейбницу, в спорных вопросах логическая форма (особенно определение) 
чрезвычайно полезна. "Я обыкновенно правильную форму обсуждения называю 
арбитром спорных вопросов". Учение об умозаключениях для него такая же 
достоверная наука, как арифметика и геометрия (первое письмо к И. Г. Лангу). 
Силлогизм он вовсе не считал непригодным орудием для открытия истины как по 
логическим основаниям, так и из собственного опыта (ответ на пятое письмо 
Бирлинга). Недостаток прежних логик он видел главным образом в отсутствии 
практической логики, а также в том, что в них нет диалектики морального 
сознания и учения о степенях вероятности. Основы своей логики вероятности он 
выдвинул в письме к Плакциусу. "Необходимые истины не зависят от чувств и не 
возникают из них, хотя чувства дают нам повод осознать их"; "в самом деле, 
мышление не могло бы быть предметом нашей мысли, если бы мы не мыслили что-либо 
другое, то есть отдельные вещи, которые доставляются чувствами". "Локк допустил 
ту ошибку, что он недостаточно разграничивал происхождение необходимых и 
исторических истин. Первые возникают из разума, вторые - из чувственных 
восприятий, даже из некоторых имеющихся у нас смутных представлений... Именно 
дух способен не только познавать необходимые истины, но также и находить их в 
себе самом: ведь если бы он обладал только способностью воспринимать знания или 
способностью чисто страдательной и столь же неопределенной, как способность 
воска и чистой доски воспринимать фигуры и буквы, то он не был бы источником 
необходимых истин, каковым является в действительности. Ведь бесспорно, что 
чувства недостаточны, чтобы познать что-либо как необходимое и что, 
следовательно, дух обладает как активной, так и пассивной способностью 
извлекать необходимые истины из своих собственных недр, хотя без чувств нельзя 
обойтись, стимулируя дух и обращая его внимание на эти истины. Как бы 
многообразен ни был опыт и наблюдения, подтверждающие всеобщую истину, все-таки 
никогда нельзя удостовериться в её всеобщности индуктивным путем, не познавая 
её необходимости при помощи разума... Путем индукции никогда нельзя добиться 
подлинно всеобщих положении, потому что всегда не хватало той уверенности, что 
исследованы все индивидуальные случаи... Первоначальное доказательство 
необходимых истин возникает исключительно из разума... Принципы их 
достоверности коренятся б нас самих... Разумеется, чувства могут приблизить к 
нам эти истины и подкрепить их, но никогда не в состоянии доказать нам их 
безошибочную и постоянную, не допускающую исключения достоверность... Поэтому 
можно сказать, что вся арифметика и геометрия по своей значимости сосредоточена 
в нас, так что мы для того, чтобы открыть её положения, должны только 
внимательно рассмотреть и привести в порядок то, что уже заключено в нас, не 
нуждаясь при этом ни в каком познании, приобретенном посредством опыта или 
традиции. Этими науками можно заниматься, находясь в своей комнате с закрытыми 
глазами, без предварительного знакомства посредством зрения или осязания с 
необходимыми для этого истинами; конечно, верно и то, что эти идеи никогда не 
были бы для нас предметом знания, если бы мы ничего не видели и не чувствовали:
ведь в том и заключается удивительное устройство нашей природы, что мы даже для 
наших абстрактных мыслей нуждаемся всегда в чем-либо чувственном, и такой 
чувственный момент доставляют нам простые знаки, какими являются буквы и звуки, 
хотя между этими произвольными знаками и мыслью нет никакой необходимой связи. 
Но это не служит основанием к тому, чтобы дух не черпал необходимых истин из 
себя. Ведь даже опыт дает примеры того, как далеко можно идти без всякой помощи,
 только путем естественной логики и арифметики, - это видно на примере того 
мальчика-шведа, который сразу мог производить в голове труднейшие вычисления, 
не прибегая к обычным приемам исчисления и даже не умея ни читать, ни писать... 
Против врожденных истин и основоположений, среди которых находится, например, 
положение, что нечто не может одновременно быть и не быть, Локк выдвигал то 
возражение, что если бы подобного рода врожденные идеи существовали, то их 
должны были бы знать все люди, а на самом деле это не так... Однако если бы 
люди их и не знали, от этого идеи не перестают быть врожденными,
Потому что их признают, Как только начинают понимать. Но по существу их знают 
все люди и пользуются ими при всякой возможности, как, например, законом 
противоречия, хотя и не делают его для самих себя и в отчетливой форме 
предметом мысли. Нет ни одного человека, столь дикого, чтобы в серьезном деле 
не сердиться на обман лжеца, противоречащего себе... Так же неосновательно и то 
возражение Локка, будто было бы противоречием, если бы в душе были запечатлены 
истины без того, чтобы душа их сознавала... В самом деле, мы обладаем 
бесконечным множеством знаний, которых мы не помним и не сознаем даже тогда, 
когда в них нуждаемся. Но раз в нашей памяти может быть скрыто приобретенное 
знание, то почему же природа не могла бы заложить в душу и некое первичное 
знание? Неужели все, естественно свойственное познающей себя субстанции, должно 
действительно сразу познаваться? Разве не может и не должна такая субстанция, 
как душа, обладать множеством свойств и определений, которые познаются не сразу 
и не одновременно?" Так же не обоснованно и положение Локка "Все, чему