нематериальная сущность; в действительности она есть то, что мы называем душой, 
ибо "только душа есть принцип деятельности... Движение можно объяснить только 
из наличного бытия энтелехии". Сюда можно отнести также место из Органическое 
тело даже на одно "Наиболее ясную идею активной силы доставляет нам дух. 
Поэтому она находится лишь в вещах, аналогичных духу, то есть энтелехиях, 
материя же, собственно, содержит только пассивную силу". Следовательно, только 
душа есть бытие, реальность, истина. Что не есть душа или душою не обладает, то 
ничто. Поэтому только душа есть сущность тела, только благодаря душе тело не 
есть призрак, но реальная, подлинная сущность. Без души тело было бы чем-то 
растекающимся, беззащитным и несамостоятельным; оно но имело бы даже 
способности обнаруживать противодействие, сопротивление: ведь, где 
сопротивление, там сила, а где сила, там душа; в противном случае тело было бы 
призрачным бытием, которое, не имея опоры, рассеивалось бы и распадалось, 
превращаясь в ничто; и в самом доле, только единство скрепляет многообразие, 
простая сила - делимое, душа - тело. Да, сама душа есть основа всякой 
реальности, всякого множества, многообразия и разнообразия, ибо "без единства 
нет множества". "Без деятельной силы в теле не было бы многообразия явлений, а 
это было бы равносильно тому, что вообще ничего бы не существовало, 
разнообразные состояния тела были бы неразличимы". Только душа есть подлинный 
принцип индивидуальности;
только благодаря душе утверждается индивидуальность, ведь лишь душа есть 
сущность, аналогичная нашему Я, есть принцип тождества, делающий определенное 
существо тем, что оно есть, обосновывая таким образом его индивидуальность. 
"Органические и все прочие тела только по видимости остаются теми же самыми, но 
не в строгом смысле этого слова. Они скорее походят на року, ежеминутно несущую 
новую воду, они похожи на корабль Тезея, который афинянам непрестанно 
приходилось чинить... "Поэтому и не существует такой твердости, какая 
предполагается в понятии атома: первоначальное состояние тел скорее жидкое".  
Впрочем, по Лейбницу, как мы уже знаем, нет ни абсолютно жидкого, ни абсолютно 
твердого. Всем телам, даже жидким, свойственно известное сцепление, и, наоборот,
 нет ни одного тела без жидкости. Всякое тело до известной степени твердо и 
жидко. Как известно, Лейбниц, первый немецкий геолог, в своей предполагает 
также, что Земля некогда находилась в накаленном, расплавленном состоянии и что 
скалы и минералы не что иное, как продукты огня, шлака; что морская вода как бы 
растопленное масло, продукт очистки, получившийся от охлаждения после отложения 
извести, мгновение не остается тождественным себе... Если поэтому не принимать 
во внимание души, то нет ни самотождественной жизни, ни неизменных жизненных 
связей... Того, чтобы индивид остался тем же самым, нумерически тождественным, 
не может достигнуть никакая организация или форма, если не будет устойчивого 
жизненного принципа... Если не допускать у тел и растений души, то их единство 
будет призрачным, если же у них есть душа, то им в строгом смысле можно 
приписать индивидуальное единство... Только при наличии той же души можно 
утверждать тождество определенной индивидуальной субстанции; в самом деле, ведь 
тело, как было сказано, пребывает в непрестанном потоке, а душа обитает не в 
определенных, свойственных ей атомах или какой-нибудь небольшой неразрушимой 
косточке наподобие косточки "lus", признаваемой раввинами... По мнению раввинов,
 косточка "lus", или, иначе, находится в становой кости; она так тверда, что ею,
 как молотом, можно разбивать камень, она не может ни сгореть, ни истлеть и 
потому представляет тот материал, из которого образуется при воскресении новое 
тело (смотри Эйзенменгер. Открытый иудаизм 40. Жаль, что эта косточка, которая 
для раввинов имеет значение несомненного факта, не удостоилась такой 
квалификации и у нас! Это навело бы многих наших современных философов на 
глубокомысленнейшие рассуждения об этой косточке. Уже Лейбниц надеялся доказать 
 возможность эвхаристии, как она истолкована на Тридентском соборе41 с помощью 
очищенной, здравой философии, что многим покажется невероятным. Только через 
посредство души или формы мы в действительности обладаем подлинным единством, 
единством, которое соответствует тому, что в нас называется нашим Я; это - то, 
чего не может быть ни в искусственных машинах, ни во внешней массе вещества, на 
которую можно смотреть лишь как на стадо или армию. Однако если бы не было 
подлинных субстанциальных единств, то и в составных вещах не было бы ничего ни 
сущностного, ни реального. Только для того, чтобы найти подлинное единство, 
только с этой целью Кордемуа42 оставил Декарта и принял атомистическое учении 
Демокрита, к которому присоединился и я после того, как скинул с себя ярмо 
Аристотеля. Ведь это учение больше всего говорило силе воображения, но после 
длительного размышления я отказался и от него, ибо невозможно видеть принципы 
подлинного единства в материи или в том, что представляет собой нечто 
исключительно пассивное; ведь все в материи есть лишь груда частиц, и так до 
бесконечности. Поскольку же множество обротает свою реальность лишь благодаря 
подлинным единствам, которые происходят из другого источника (то есть не из 
материи), то мне пришлось для нахождения этих реальных единств обратиться к 
формальному атому и восстановить ставшие ныне столь пресловутыми 
субстанциальные формы; но это нужно было сделать таким способом, благодаря 
которому они были бы осмыслены, а их надлежащее применение отлично от 
злоупотребления ими (а злоупотребление это стало обычным); и я нашел, что 
природа этих форм сводится исключительно к силе. Ведь материальная сущность, 
подобная атому, не может в одно и то же время быть материальной и безусловно 
неделимой, то есть наделенной подлинным единством... Материальные атомы 
противоречат разуму. Только субстанциальные атомы, то есть реальные и абсолютно 
неделимые единства, составляют источник действий и первоначальные абсолютные 
принципы составных вещей, являясь вместе с тем как бы последними элементами в