духи свободны и самобытны. Следовательно, нет ничего нелепого в утверждении, 
что среди субстанциальных форм один только дух - первый принцип движения, 
другие же получают движение от духа. Правда, Лейбниц понимает здесь слово "дух" 
ещё в строгом и, следовательно, исключительном смысле; в этом смысле дух кроме 
бога присущ только человеку, а природа представляет собой бездушную, 
неодухотворенную машину; Лейбниц определяет здесь дух просто как мыслящее 
существо, как ens cogilans, придерживаясь, таким образом, ещё картезианской 
точки зрения. Однако уже и здесь у этого ens cogitans бродят в голове pensees 
confuses смутные мысли. В то время как Декарт к сущности тела относил только то,
 что является предметом абстрактного мышления, то есть нематериальное 
геометрическое тело, Лейбниц, напротив, вносит в понятие тела кроме протяжения 
и физическое, чувственное качество. "Остается подлежащее исследованию некоторое 
чувственное качество. Несомненно, это есть плотность, или соединенное с 
протяжением сопротивление (антитипия) ". Поэтому для Декарта истинно и 
существенно лишь ясное и отчетливое, т.  е. абстрактное, понятие или мышление, 
при этом оп настоящим телом в его подлинной сути считает только тело, лишенное 
всякой чувственности, и признает дух только мыслящей сущностью (ens cogitans).
Лейбниц, наоборот, в открытой форме уже и здесь придаст метафизическое, или 
существенное, значение темным, то есть чувственным, представлениям, относя 
чувственное качество к существу тела и, следовательно, присваивая духу, хотя и 
в скрытом виде, значение чувствующего существа, существа, которому животные и 
растения уже не чужды, как духу Декарта. "Я признал, что не все свойства 
телесных вещей можно вывести из простых логических и геометрических 
основоположений, каковы понятия большого и малого, целого и частей, формы и 
положения, и что для обоснования системы природы нужно привлечь другие 
основоположения: о причине и действии, активном и пассивном состоянии... Так я 
снова пришел к энтелехиям и от материального принципа вернулся к формальному 
(духовному) принципу... Среди всех понятий, отличных от понятий протяжения и 
модификации протяжения, наиболее отчетливым является понятие силы; это - 
понятие, наиболее подходящее для объяснения природы тела... Следовательно, в 
натурфилософии следует помимо величины и места, то есть чисто геометрических 
понятий, принять высшее понятие, а именно понятие силы, благодаря которой тела 
могут проявлять деятельность и оказывать сопротивление. Понятие силы так же 
ясно, как понятие деятельности и страдания, ибо действие вытекает из силы, если 
к тому нет препятствия... Поэтому если даже какое-нибудь явление природы, 
например тяжесть или упругость, может быть объяснено часто механическим путем и 
подлежит, например, выведению из движения, то все же последним основанием 
движения оказывается сила, содержащаяся в любом теле". Следовательно, телесная 
субстанция для Лейбница уже не только протяженная, мертвая, извне приводимая в 
движение масса, как у Декарта, а в качестве субстанции имеет в себе деятельную 
силу, не знающий покоя принцип деятельности39. И эта "сила сама составляет 
внутреннюю сущность тела. Пусть протяжение есть нечто первоначальное, и все же 
оно предполагает силу, как свой принцип".
5. Душа, или монада: принцип философии Лейбница
Но что же такое сила? Та сила, которая в лейбницевской философии в отличие от 
философии Декарта обосновывает внутреннюю природу тела, а в отличие от 
философии Спинозы превращает конечные существа из самих по себе беглых и 
мимолетных модификаций в субстанции, основательные и устойчивые сущности? Само 
собой разумеется, что сила не есть нечто механическое, материальное, потому что 
как раз недостаточность чисто материальных принципов для объяснения явлений 
природы побудила нас прибегнуть к понятию силы, выйдя за пределы материального; 
следовательно, сила не есть нечто составное, делимое, протяженное. Наоборот, 
она есть нечто неделимое, простое; она принадлежит к том предметам, которые не 
являются объектами чувств или чувственного воображения, каковы, например, 
фигуры, но входят в круг духовных объектов, объектов разума; сила не есть 
физический принцип, но по существу, согласно её природе, метафизический, 
духовный принцип. Положение "сила есть сущность телесной субстанции" значит не 
что иное, как "телесная субстанция ость субстанция лишь благодаря простому 
духовному принципу". Но субстанциальность есть то же, что существенность и 
реальность; только субстанциальное реально, обладает бытием в философском 
смысле. А составная, протяженная, материальная сторона тел, как таковых, не 
есть субстанция, ибо "материя - сама по себе есть нечто чисто пассивное", 
только субстанция есть нечто деятельное, действующее, есть сила. Поэтому 
реальным, сущностным оказывается не телесное, не многообразное, а простое, не 
нечто делимое, а атом, неделимое, индивид. Сущностное же пребывает или обладает 
устойчивостью. Следовательно, свою устойчивость и свое основание, свою опору, 
свою реальность и сущность тела имеют в простом. Лейбниц говорит:
"Составное предполагает простое, ибо без простых субстанций не может быть 
составных... Не могло бы быть материи без субстанций, представляющих нечто 
нематериальное". Ведь "то, что безусловно пассивно, никак не может существовать 
отдельно для себя самого... Поэтому тела, собственно, сами по себе не суть 
субстанции, это только соединения, агрегаты субстанций". Эти простые субстанции 
Лейбниц и называет монадами, "душами или существами, аналогичными душам", 
"подлинными и реальными единствами, субстанциальными атомами", в отличие от 
"материальных атомов" Демокрита и Эпикура, "метафизическими точками, 
субстанциальными формами, изначальными силами, первоначальными энтелехиями, 
формальными атомами".
В общем существо философии Лейбница сводится к следующему: только сила есть 
бытие в метафизическом смысле. Всякое существование, всякая реальность сводится 
к понятию силы. Что не есть сила или не имеет силы, то - ничто. Но сила есть