единство субстанции покоится на положении Спинозы: "Каждое определение есть 
отрицание; если нечто определяется, то это не выражает ничего положительного, а 
только лишение бытия у той сущности, которая мыслится определенной". Всякое 
определение есть лишь ограничение чистой неограниченной действительности, 
уменьшение реальности, небытие. То, что различает вещи, делает их для нас 
определенными, собственными, самостоятельными сущностями, есть именно их 
определенность, но последняя есть лишь ограничение, лишь недействительность; 
так что они не имеют никакого самостоятельного существования, никакой 
самостоятельной сущности. Все вещи вместе и одновременно, именно все сущности 
не друг за другом и, следовательно, не одна вне другой, но объединенные в их 
сущности, как единое, как неделимое, то есть все сущности вместе, поскольку они 
не различаются друг от друга, составляют лишь одну сущность, один предмет, одно 
целое, составляют поэтому самого бога. Но поэтому бог не представляет чего-то 
составленного из сущностей или вещей как из частей, но он есть абсолютно 
первое; субстанция существует прежде своих состояний модусов, является 
абсолютно единым, единственно самостоятельным, и сущности не составляют её 
частей, но лишь определения се свойств.
Во всяком случае Спиноза применяет также отношение целого и частей к отношению 
субстанции и акциденций, так, например, он называет дух частью бесконечного 
разума. Но он применяет это отношение лишь для того, чтобы его устранить; он 
отнимает у него те определения, которые делают его отношением частей и целого. 
Ибо своеобразное определение этого отношения состоит в том, что оно не является 
отношением внутреннего субстанциального единства, но лишь выражает внешнее 
поверхностное единство, сложение. Часть, хотя и представляет часть целого, 
может быть постигнута и существовать одновременно для себя без целого, ибо 
целое складывается из частей. В отношении же субстанции конечные вещи 
представляют лишь такие части субстанции, что она является абсолютно единой, 
тождественной во всей природе их, от которой они не могут быть отделены как 
части целого, так что субстанция состоит не из конечных вещей, как целое из 
частей, а представляет скорее постоянство, реальность частей, единственное, что 
в них самостоятельно. Отношение частей к целому, таким образом, устраняется 
здесь в субстанции. "Так как к природе субстанции относится то, что она 
бесконечна, то из этого следует, что каждая отдельная часть материальной 
субстанции принадлежит к её природе и без нее не может ни существовать, ни быть 
мыслима".

§ 83. Жизнь и интеллектуальный характер Спинозы
Бенедикт де Спиноза родился 24 ноября 1632 г. в Амстердаме. По происхождению 
еврей, он в молодости овладел древнееврейским языком и с большим усердием 
изучал Библию и Талмуд. Но это продолжалось недолго, и он заменил изучение 
теологии изучением физики и сочинений Декарта, достаточно подготовленный к 
этому знанием латинского языка, который постигал с особой любовью. Следуя 
своему свободному духу, он в то же время порывает с израильской религией и даже 
внешне расходится со своей общиной, и так как всякое лицемерие было ему 
противно, то он избегал посещения синагог и общества иудейских учителей. 
Поэтому евреи страшно возненавидели его, так как надеялись со временем получить 
в его лице сильную опору для синагоги и боялись, что он примет христианскую 
религию. На то не было оснований, так как хотя он прекратил всякие сношения с 
ними, однако не перешел в христианство.
Чтобы избегнуть преследований евреев, которые покушались даже на его жизнь, а 
когда наконец увидели, что все обещания и попытки привлечь его на свою сторону 
оказались бесплодными, отлучили его, а также чтобы беспрепятственно предаваться 
своим философским занятиям, он покинул Амстердам и отправился сначала в деревню 
вблизи этого города, а затем в Рейнсбург недалеко от Лейдена, а вслед за этим в 
Ворбург вблизи Гааги и, наконец, по совету некоторых друзей в саму Гаагу. Но и 
здесь, как и в других местах, Спиноза жил поглощенный единственно научными 
работами и производством оптических стекол, чтобы заработать себе на жизнь, в 
большом уединении, в философском покое и независимости.
Но как ни уединенно и просто жил Спиноза как частное лицо, он уже при жизни 
стал знаменит как писатель благодаря изданию некоторых своих трудов. Поэтому 
благословение или, если угодно, "проклятие известности" не избегло и его. 
Многие любознательные и любопытные, между ними также многие известные как по 
своему рангу и рождению, так и по учености лица, посещали его или завязывали с 
ним переписку, чтобы познакомиться с ним или поучиться у него в вопросах 
политики и философии. Курфюрст пфальцский Карл-Людвиг сам предложил ему через 
Людвига Фабрициуса50 Кафедру профессора философии в Гейдольберге. Но Спиноза по 
основательным причинам не принял её. "Ибо я думаю, во-первых, - возразил 
Спиноза, - что должен был бы отказаться от дальнейшей разработки моей философии,
 если бы захотел посвятить себя педагогической деятельности; во-вторых, я не 
знаю, какие пределы были бы поставлены свободе моего философствования (которая 
была ему обещана), чтобы избежать всякой видимости посягательств на публично 
признанную религию. Ибо религиозные раздоры возникали не столько по истинному 
усердию к религии, как из столь разнообразных пристрастий людей и того духа 
противоречия, который любит всегда опорочивать даже наилучше высказанное и 
проклинать его. И если я уже в моей прежней столь уединенной жизни имел такой 
печальный опыт, то насколько больше я должен был бы опасаться всего этого, 
приняв такую должность".
Спиноза вел строгий и умеренный образ жизни как ради своего здоровья, ибо он 
был слабого, болезненного сложения, уже более двадцати лет страдая чахоткой, 
так и по собственному побуждению, ибо он был по природе трезв, довольствовался