отличие от бога в боге; и согласно этому он называется не богом, но вечной 
природой, которая есть natura naturans производящая природа, принцип природы в 
боге, и поэтому он отличается от бога как бога, порождающего из себя лишь бога, 
составляющего безначальный принцип самого себя. Яков Бёме сравнивает вечный 
процесс имманентного самообнаружения бога - причем бог рождает в себе природу, 
а из нее самого себя как сознательный дух - с процессом огня. Огонь, как 
истребляющий, представляет принцип разделения, раздвоения, бытия для себя, 
отрицательности в боге, влечение, вечную природу; свет, исходящий от огня, 
любовно и кротко распространяющийся и сообщающийся, представляет принцип 
положительности, вечное единство и свободу, которая из огня природы, куда 
влечение заключило её, снова освобождается и в этом освобождении, в этом 
отделении от огня обнаруживается как свет. "Как при зажигании огня мы разумеем 
две сущности - одну в огне, а другую в свете - и, таким образом, два принципа, 
так же мы должны понимать бога. Огонь в своей мучительности обозначает нам 
природу во влечении (Scientz), а свет означает божественный огонь любви, ибо 
свет есть также огонь, но огонь дающий, ибо он передается всем вещам и в своем 
даянии есть жизнь и сущность. Под словом "Scientz" Яков Бёме разумеет "не науку,
 но ziehe Ens - терпкое, тянущееся свойство". Поэтому оно значит то же, что 
влечение. В огне есть смерть. Как вечное ничто умирает в огне, а из смерти 
выходит святая жизнь и это не смерть, так из мучительности возникает жизнь 
любви. Таким образом, ничто или единство принимает в себя вечную жизнь, чтобы 
быть чувствующим, но снова выходит из огня как ничто; и мы видим, что свет, 
исходящий от огня, все-таки есть не что иное, как любящая, дающая, действующая 
сила. Таким образом, под огнем (в разделении влечения, когда разделяются огонь 
и свет) следует разуметь вечную природу. В ней говорит бог, что он гневный, 
мстительный бог и поедающий огонь, который называется не святым богом, но его 
ревностью, ибо истребляет то, что влечение включает в себя как раздельность" 
(Выбор благодати, гл. 2, § 33,35).
Бог вводит свою волю во влечение к природе затем, чтобы его сила обнаруживалась 
в свете и величии и стала царством радости, ибо если бы в вечном едином не 
возникала природа, то все было бы тихо. Но природа вводит себя в мучительность, 
ощутимость и находимость, чтобы вечная тишина стала подвижной и силы стали 
громким словом (Выбор благодати, гл. 2, § 16).

§ 49. Сущность и свойства вечной природы
Природа есть не что иное, как свойства приятности собственного возникшего 
влечения, которое возникает в раздельности живого слова как живой силы, ибо 
свойства вводятся в сущность. Эта сущность называется естественной и не есть 
сам бог, ибо бог проникает природу, но природа понимает его, лишь поскольку 
единство бога вводится в естественную сущность и делает её существенной как 
сущность света, которая в природе действует в себе самой и проникает природу, 
иначе единство бога непостижимо для природы как жаждущей удовольствия (Clavis к 
нескольким важным пунктам,25).
Природа возникает из выделенного слова божественной чувствительности и знаний и 
есть постоянное образование и формирование знаний и ощущений. Что слово творит 
через мудрость, то природа образует и формирует в свойства. Она подобна 
плотнику, который строит дом, спланированный предварительно духом;
так же следует понимать здесь: то, что вечный дух планирует в мудрости бога, в 
божественной силе и сводит к идее, природа образует как свойство (26, 27). 
Природа в своей первой основе состоит из семи свойств, которые делятся до 
бесконечности. Первое свойство природы есть влечение, которое создает терпкость,
 остроту, твердость, холод и сущность. Таким образом, как мы понимаем, влечение 
есть основа я, чтобы из ничто стало нечто; как мы должны полагать, оно было 
началом этого мира, через которое бог привел в сущность все вещи. Другое 
свойство есть движение или притяжение, которым влечение колет, ломает и режет 
твердость, приводя её к множеству, и составляет основу горького страдания и 
настоящий корень жизни;
это начало мира, разделитель сил, которым творец, воля бога, привел все вещи из 
mysterio magno великой тайны к одной форме. Третье свойство есть 
чувствительность в разрушении терпкой твердости и основа боязни и природной 
воли, в которой вечная воля хочет обнаружиться. Эта чувствительность есть 
причина огня, духа и чувств. Если бы не было чувствительности, то воля ничего 
не знала бы в свойствах, ибо она была бы лишь едина. В этих трех первых 
свойствах состоит основание гнева и ада и всего, что злобно (28-31 и 41-43).
Четвертое свойство, или форма вечной природы, есть духовный огонь, в котором 
свет обнаруживается как единство, ибо блеск огня возникает от исходящего 
единства, которое сообщилось природному влечению, а качество огня и горение как 
жар возникает из острой истребительности первых трех свойств (48, 49). Это 
происходит так: вечное единство, или свобода, есть кроткая тишина и по силе 
любви равно кроткому благодеянию, и невозможно высказать, какова кротость вне 
природы в единстве бога, а три свойства природы остры, мучительны, страшны; в 
этих трех мучительных свойствах состоит исходящая воля, которая возникла через 
слово или божественное дыхание, в них состоит также единство; так воля 
стремится к единству, а единство стремится к чувствительности как к огненной 
основе. Таким образом, одно стремится к другому, и это стремление подобно 
испугу или молнии, подобно трению стали о камень или литью воды в огонь (48, 
49).
В этот миг единство ощущает чувствительность и воля воспринимает кроткое 
единство, так что единство становится блеском огня, а огонь становится горением 
любви, ибо он получает сущность или силу от кроткого единства. Огонь есть