так как он не имеет своим принципом субстанциальных понятий, но как объект его, 
так и понятия относительны, условны; поэтому он не является и никогда не может 
быть системой, и, несмотря на внешнюю последовательность, он не имеет 
внутренней опоры и связи.
Но именно в этом опустошении и отчуждении духа, в этой эксцентричной 
материальности мышления состоит интерес и историческое значение системы Гоббса, 
её необходимость и связь с историей нового времени, её оправдание и достоинство.
 Ибо было в порядке вещей, что человеческий дух, перешедший из тесных и мрачных 
монастырских школ средних веков, из ограниченного круга его прежней 
уединенности и оторванности от жизни и мира в свободную университетскую жизнь 
нового времени, впал в противоположную крайность и отверг все идеальное, 
сверхчувственное, всякую метафизику как ничтожное измышление. Эмпиризм и 
материализм в развитии мыслящего духа представляют то же, что в жизни индивида 
период, когда он с высоты своих первых, ещё чисто субъективных, не основанных 
на опыте идеальных воззрений бросается в поток чувственной жизни. Только тот 
идеализм, который возвращается обратно из рассеянной жизни этого богатого 
опытом периода, является испытанным, уверенным в себе идеализмом. Поэтому также 
абстрактный, субъективный идеализм философии Декарта только после возвращения 
от эмпиризма англичан к Канту и Фихте, в лице которых дух снова обрел себя, 
сосредоточился в себе, стал богаче содержанием, достовернее. * Против значения, 
приданного здесь эмпиризму и материализму, вероятно, не будет возражений, ибо и 
материалисты отчасти говорят о чувственном как простой видимости; так, Гоббс, 
говоря о great deception of sense великом обмане чувства, уничтожает реальность 
чувственных представлений, ибо идеализм, как он обнаруживает себя в пределах 
эмпиризма, есть сам материализм. Надо также заметить, что здесь эмпиризм вообще 
обозначается по своему общему понятию. Гоббс вполне абстрактный материалист, то 
есть понятие, господствующее в его философии, есть понятие простой материи, 
простого тела или, правильнее, абстрактного, математического тела, коего 
существенное определение - одно только количество. Это чистое, ясно мыслимое 
тело субстанционально в его философии. Но в этой чистоте и абстрактности оно не 
представляет отрицания и идеальности всех чувственных акциденций, то есть 
всякого качества, то есть оно лишь свойство, воспринимаемое одной мыслью, 
совершенно абстрактное качество, количество, субстанциональное определение тела.
 Напротив, у позднейших материалистов, особенно французских, господствующее 
понятие есть чувственная материя, чувственное тело, погружение в абстрактную 
телесность материальности становится у них погружением в чувственность, в 
сущность чувственного представления и ощущения.

§ 25. Жизнь Гоббса
Томас Гоббс родился в 1588 г. в Мальмсбери в графстве Вильтон, где его отец был 
проповедником. Его живой ум рано проявился, и поэтому уже в нежном юношеском 
возрасте Гоббс поступил в Оксфордский университет, где в то время ещё 
господствовала схоластически-аристотелевская философия. На развитие и 
направление его ума больше, чем школа, оказала влияние поездка во Францию и 
Италию, во время, которой знакомство и связи с учеными этих стран пробудили в 
нем размышление и сомнение в пользе и ценности тогдашней школьной мудрости. 
Возвратившись в свое отечество, он с отвращением отверг тогдашние метафизику, 
логику и физику как непригодные для жизни и не обоснованные опытом и вместо 
этого усердно читал греческих и латинских философов, поэтов и историков, на 
которых он сам перевел Фукидида на английский язык. Хотя чтение ещё более 
усилило его ненависть к школьной мудрости, однако он не усвоил ещё сам 
определенного философского метода или воззрения, но склонился к эклектицизму 
под влиянием собственного влечения и дружбы с Бэконом, который хвалил его за 
легкость, с которой он, как никто другой, проникал в его мысли. Во время второй 
поездки чтение Евклида, изучение которого он начал уже 40 лет от роду, убедило 
Гоббса в пользе и целесообразности математического метода и его применения к 
философии. Третья поездка по Италии и Франции была для него ещё важнее 
благодаря его знакомству с Галилеем, Пьером Гассенди и Мерсенном24 и интересу, 
возникшему у него к физике. По возвращении домой в 1637 г. местные народные 
движения побудили его, однако, сначала заняться главным образом политикой с 
целью извлечь из философии средство против демократических тенденций в его 
отечестве. Чтобы избегнуть бедствий гражданской войны, он покинул Англию и 
снова отправился в Париж, где он стал близким другом Гассенди, а также через 
посредство Мерсенна познакомился с Декартом. Здесь из участия к судьбе своего 
отечества, чтобы доказать права короля и необходимость неограниченной верховной 
власти для сохранения мира, он издал в немногих экземплярах свою книгу "De 
cive" О гражданине, которая в 1647 г. снова вышла в свет в Амстердаме уже с 
примечаниями.
Поэтому политические принципы, высказанные Гоббсом в этом сочинении, решительно 
противоположны демократическим и революционным принципам, господствовавшим в 
его время в Англии. Тогда как там демократия исключила из государства 
монархический момент, сосредоточивая все в одном народе, он, напротив, делает 
этот момент единственным, исключительным принципом государства, считает его 
даже самим государством и так образует из своего государства голову без тела. 
Вильмен в своей "Histoire de Cromwell" Истории Кромвеля, ч. II, отзывается о 
Гоббсе в политическом и религиозном отношении так: "C'etoit dans le spectacle 
de la revolution Anglaise, qu'il avait surtout puise 1'amour du despotisme, le 
mcpris de la religion, profanee par tant de folies, et ce culte honteux de la 
fatalite et de la force, aiiquel il a reduit toutes les croyances et tous les 
droits, Embrassant le ponvoir absolu par haine pour les fureurs popiilaires, se