|
простые формы вещей, которые, как ни мало их, все-таки различными степенями и
способами связи между собой обосновывают все разновидности конкретных тел.
Вторая часть метафизики имеет своим объектом цели или конечные причины в
природе. Именно исследование целей не относится к физике, хотя до сих пор оно,
к большому вреду для нее, считалось её областью, ибо это удерживало людей от
исследования реальных, истинно физических причин. Поэтому философия природы
Демокрита и других, которые не клали в основу устройства природы идеи бога и
духа и выводили строение Вселенной не из бесчисленных попыток природы, а
причины отдельных вещей - не из целей, но лишь из материи и движения
необходимости, - эта философия была гораздо основательнее философии природы
Платона и Аристотеля. Телеология бесплодна и подобно деве, посвятившей себя
богу, не рождает ничего.
b) Практическая философия природы имеет также две части, именно: механику и
магию. Первая создается физикой как наукой о действующих материальных внешних
причинах, а вторая - метафизикой как наукой об истинных причинах и всеобщих
формах. Ибо магия есть наука или искусство, которое из познания скрытых форм
выводит удивительные действия или эксперименты и надлежащим сближением
действующих сил с восприимчивыми к ним предметами открывает великие деяния
природы, искусство, которое подобно многим другим до сих пор ещё неизвестно и
совершенно отлично от нынешней так называемой магии. Впрочем, и старая магия
вовсе не заслуживает пренебрежения;
следует тщательно исследовать, нет ли среди суеверных, ложных и сказочных вещей
чего-либо, как, например, очарования, обострения и усиления воображения,
симпатии отдаленных вещей, магического влияния одних умов на другие, тел - на
тела, имеющего основание в действительных силах природы.
§ 18. Мысли Бэкона о некоторых всеобщих предметах природы
В природе не может быть причины первой материи, её свойств и деятельности; она
есть (конечно, исключая бога) самое первое. Поэтому из какого бы вещества,
какой силы и деятельности ни состояла эта первая материя, она являет собой
непосредственный, просто положительный факт, который надо принять, как он есть,
не выводя и не оценивая его из какого-либо предвзятого и поспешного мнения. Ибо,
если возможно знание её, то она не может быть познана из какой-либо причины,
так как после бога она - причина причин, не имея собственной причины. А именно
в природе нельзя переходить от одной причины к другой до бесконечности, ибо
причины в ней не выходят за известную определенную границу. Поэтому, кто
переходит эту границу и, дойдя до последней силы, спрашивает о причине или
просто положительном принципе и законе природы, тот такой же поверхностный
философ, как тот, кто останавливается на производных вещах, не спрашивая о
причине их.
Первая материя или первый принцип должен так же действительно существовать в
природе, как и возникшие из него вещи. Поэтому материя без формы и движения
есть фикция, недействительная абстракция. Более того, первая материя должна
мыслиться в связи с первой формой и первым принципом движения. Материю, форму и
движение, конечно, надо различать, но не разделять или разрывать, мысля при
этом материю (как бы она ни была устроена) настолько определенной, оснащенной и
оформленной, чтобы все свойства, сила, деятельность и движение природы могли
быть её следствием и эманацией. Поэтому философы Древней Греции почти все
соглашались в том, что материя деятельна, имеет какие-либо свойства или форму,
последняя снова делится на особые формы, имея в себе принцип движения.
Впрочем, истинный принцип не только производит из себя вещи, но и растворяет их
в себе. Он имеет также не только известное внутреннее родство и однородность с
самыми крупными, многочисленными, поразительными и явно могущественными
субстанциями, как, например, огонь, воздух, вода, но и с самыми мелкими,
редкими, незаметными и как бы одинокими и покинутыми субстанциями.
Сила сопротивления материи, благодаря которой даже мельчайшая часть её
утверждает себя в своем бытии, ни наибольшему давлению массы, ни сильнейшим
агентам не дает себя разрушить или уничтожить и вытеснить из пространства, а
оказывает им сопротивление непреодолимым протяжением и со своей стороны как бы
прибегает ко всяким окольным путям и уверткам для того, чтобы утвердить себя, -
эта сила не страдание, как ошибочно думали до сих пор, но скорее самая
деятельная, мощная, непреодолимая сила, почти подобная силе судьбы и
необходимости.
Общая сумма вещества всегда остается себе равной, не увеличиваясь и не
уменьшаясь. Но тела, между которыми эта сумма распределена в известных
отношениях, содержат вещества одни больше, другие меньше.
Все тела стремятся к сцеплению, то есть питают страх и отвращение к разделению
и расхождению своих частей. Поэтому понятия жидкого и плотного, или твердого,
лишь популярные и поверхностные понятия. Ибо жидкие тела отличаются от твердых
только тем, что в первых в силу однородности это стремление слабее, а в
последних в силу их разнородности сильнее.
Все тела без исключения имеют стремление к ассимиляции или к размножению и
усилению разнородности, а также стремление к соединению с однородным.
Затем все тела имеют известную способность к восприятию или представлению, а
также известную способность выбора, с помощью которой они притягивают
родственное и удаляются от чуждого и враждебного. Эта способность представления
обнаруживается не только в явлениях, поражающих своей тонкостью представление,
как, например, притяжение магнитом железа, стремление пламени к нефти, но и в
самых обыкновенных явлениях, ибо тело, приближающееся к другому, изменяет его
или само изменяется им, причем этому изменению не предшествует взаимное
|
|