В этом отношении Бэкон стоит одиноко. Ибо господствующее понятие у Гоббса, 
Декарта и прочих исследователей природы его и более позднего времени в их 
воззрениях на природу есть понятие количества, для них природа является 
предметом изучения лишь со стороны её математической определяемости. Бэкон, 
напротив, выдвигает форму качества, природа является для него предметом лишь с 
этой стороны, это первичная форма природы. Поэтому он и говорит, что сама 
первая материя должна мыслиться в связи с движением и качеством. Поэтому и 
астрономические объекты интересуют его лишь как предметы физики, он обращает 
главное внимание на их физические свойства. Он говорит определенно: "В нашем 
размышлении нуждаются не только вычисления и предсказания, но и философское 
познание. От последнего мы ожидаем, что оно не только объяснит нам 
периодические движения небесных тел, но и даст ключ к общим субстанциальным 
свойствам этих тел, их сил и действий, исходя из естественных и бесспорных 
оснований; не менее важно и то, что оно проникнет в самую сущность движения, не 
ограничится объяснением явлений, но покажет происходящее в основе природы, 
представляя фактическую и реальную истину. Поэтому главное руководство в 
области астрономии принадлежит физической науке" (Descr. globi. intell., cap. 
V). Поэтому он говорит о самом себе, что он особенно старается исследовать 
passiones страсти или appetitus materiae влечения материи. Под этими страстями 
и влечениями материи Бэкон понимает не что иное, как явления расширения, сжатия,
 притяжения и так далее, которые имеют место как на небесных телах, гак и на 
земле, то есть, являются общими свойствами веществ на которые не имеет влияния 
различие места.




МЫСЛИ БЭКОНА ОБ ОСОБЕННОМ, ИЗВЛЕЧЕННЫЕ ИЗ ЕГО СОЧИНЕНИЙ 
§ 12. Жалкое состояние современных наук
Науки до сих пор находились в крайне печальном, жалком состоянии. Не 
удивительно, наши науки возникли в Греции, а добавления римских, арабских или 
новых писателей немногочисленны и неважны, и, каковы бы ни были их свойства, в 
основе лежат открытия греков. Греческой мудрости недостает, пожалуй, не слов, а 
дел.
Наука о них находилась ещё в состоянии детства, поэтому греки болтливы, как 
дети, и так же незрелы и не способны к творчеству. Доказательством этому служит 
то, что философия греков и выделившиеся из нее науки на протяжении многих 
столетий едва ли совершили хоть одно дело или опыт, который бы, принеся 
человечеству реальную пользу, мог бы быть выведен из их догм и спекуляций. 
Французская поговорка "II vent apprendre a sa mere a faire des enfants" он 
хочет научить свою мать производить детей вполне подходит к Бэкону, когда он в 
иных местах рассуждает о греческой науке. Ибо даже тем, что он говорит против 
нее, он обязан ей, тому духу, из которого возникла греческая философия. Но 
ничтожна философия, ничего не свершающая. Ибо как вера, так и философия должны 
оцениваться только по их делам.
Поэтому науки в их нынешнем состоянии имеют поразительное сходство с мифической 
Сциллой, с лицом девы и с телом, переходящим в лающего зверя. А именно, 
рассматриваемые сверху, со стороны лица, то есть в их общих предложениях, они 
имеют красивый, соблазнительный вид, если же обратиться к особенным, 
специальным предложениям, образующим в известном смысле воспроизводящие органы 
науки, то окажется, что они под конец превращаются в пустые словопрения, как 
тело Сциллы в лающую собаку (1. с., praef.).
Поэтому науки были до СРТХ пор мертвой вещью, оставаясь на одном месте 
неподвижными, как статуи, они не делали важных, значительных успехов (I. с.).
Наши науки вообще являются лишь сопоставлением давно открытых вещей, а не 
указаниями к новым открытиям, поэтому они не пригодны к открытию новых фактов 
или искусств; так и нынешняя логика вовсе не помогает нам открывать новые 
истины и науки, а способствует скорее укреплению заблуждений, чем открытию 
истины, и поэтому более вредна, чем полезна.
А именно силлогизм состоит из предложений, предложение - из слов, а слова суть 
знаки понятий. Если же понятия представляют путаные и поспешные отвлечения от 
вещей, то и построенные на них заключения и выводы ничего не стоят. В наших 
логических и физических понятиях вовсе нет здравого смысла, все они вымышлены и 
плохо определены.
До сих пор мы не имеем настоящей, чистой философии природы, которая к тому же 
является матерью всех наук. Вернее сказать, она была искажена и испорчена, а 
именно логикой школы Аристотеля, естественной теологией школы Платона, второй 
школой Платона, то есть школой Прокла23 и других, математикой, которая должна 
только заключать или ограничивать философию природы, а не зачинать и 
производить её. Как сказано в тексте, "...per mathematicam, quae philosophiam 
naturalem terminare, non generare aut procreare debet" ...математикой, которая 
должна заканчивать естественную философию, а не порождать и не создавать её. 
Брюк в своем переводе (Nov. org., Лейпциг, 1830) переводит это так: "...
математикой, которая может утверждать нечто новое, но не устанавливать его".


§ 13. Причины жалкого положения современных наук
Общая существенная причина, в силу которой до сего времени науки не смогли 
подняться, состоит единственно в том, что они оторвались от своего корня, 
природы и опыта, ибо то, что имеет в основании природу, растет и развивается, а