считал, лучше всего можно достигнуть на высоком посту в государстве, но только 
выхваченный из своей области и распространившийся дух материализма, ослепленный 
блеском светского величия, отвлек его от истинного призвания, по крайней мере 
вначале не давал ему опомниться, удалил от метафизической простоты жизни для 
науки и увлек блестящей роскошью картин политической жизни. Таким образом, 
дуализм его духовной сущности обнаруживается у него и в том, что, Бэкон сделал 
то, что хотел сделать, и он сделал достаточно. Он хотел дать лишь очерк 
предполагаемого здания, самое постройку он предоставил другим. Он знал, что его 
предприятие не могло быть выполнено одним лицом, а лишь многими и не его 
временем, а будущими веками. Поэтому он всегда апеллирует к будущему (1847). 
Имея вполне обоснованный, независимый и самостоятельный взгляд на физику, 
которая, по его мнению, должна быть только частью целого, совершенно оторвав её 
от теологии, обрезав все связи физики с религией, он проводит, однако, из 
благочестия во вкусе того времени, параллель между своими чисто физическими 
идеями и изречениями Библии и, таким образом, вокруг светской дамы-физики, 
полной земных помыслов, распространяет священный ореол, и это был, говорю я, 
тот метафизический или духовный дуализм, который вызвал раздвоение в его жизни. 
Приведем лишь одно место в доказательство этого противоречия. В царство природы 
(человека, или науки, ибо это одно и то же), говорит он, можно войти, как в 
царство небесное, лишь как дитя. Как благочестиво звучит это сравнение! Но даже 
при неглубоком анализе оно показывает как раз противоположное. Разве это не 
исключительное, лишь ему присущее в отличие от других царств свойство царства 
небесного, что в него можно войти лишь как дитя? Разве я могу приблизиться и 
отдаться чувственным и естественным вещам, с тем же настроением духа, с тем же 
образом мыслей, с которыми я предаюсь богу? Чем же я могу воздать ему честь, 
если не сохраню для него одного и не отдам ему исключительно то, что есть 
лучшего во мне, детское настроение? Разве я не отнимаю от царства небесного 
того, что отдаю земному царству? Но здесь не место входить в подробности. 
Однако автор сочинения "Le Christian isme de Francois Bacon etc." Христианство 
Франциска Бэкона и пр. Париж, год VII. 2 тома, считает особым признаком 
благочестия Бэкона то, что он часто приводит изречения Библии.

§ 11. Философское значение Бэкона
Существенное положение и значение Бэкона в истории науки нового времени в общем 
определяется тем что опыт, который прежде, не имея поддержки сверху, был лишь 
делом случая и зависел от случайной особенности и индивидуальной склонности 
отдельных лиц, руководивших историей и мышлением, - этот опыт он превратил в 
неизбежную необходимость, в дело философии, в сам принцип науки. Говоря 
определеннее, его значение в том, что он сделал опыт основой естествознания и 
таким образом на место прежнего фантастического и схоластического способа 
исследования природы поставил объективное, чисто физическое воззрение на нее.  
Поэтому Бэкон решительно высказывается против Парацельса. Например, он говорит 
о нем, что он не скрыл света природы, священным именем которого он так часто 
злоупотребляет, но погасил его; что он был не только дезертиром, но изменником 
опыта. Но тройственность его принципов - наверное, интересное замечание для 
умозрительных тринитариев! - он называет вовсе не бесполезной мыслью, 
приближающейся в известной степени к действительности (Impet. phil., с. 11). 
Ибо, хотя Бэкон обнимал целиком область наук своим энциклопедическим умом, 
обозревавшим всю массу имевшихся в его время знаний, располагал и определял их 
собственным остроумным способом, обогатил их удачными указаниями, мыслями и 
замечаниями, обозначил ещё не разработанные области знания, открыл особые 
отрасли наук, поощряя и побуждая умы к их освоению, хотя он отводил науке о 
природе особое место во всей области наук, все же в этой обширной научной 
области, которую он охватывал взором полководца, центр его мыслей и стремлений 
находился единственно в естествознании; все-таки существенной целью, объектом и 
интересом его ума была наука о природе, почерпнутая посредством опыта из её 
собственного источника, не замутненная никакими чуждыми ей логическими, 
теологическими и математическими элементами. Таким образом, историческое 
значение Бэкона в том, что он в отличие от прежнего времени, когда ум, 
направленный на сверхчувственные и теологические предметы, не имел чистого 
интереса в природе, почему изучение её отвергалось и искажалось, считаясь 
побочным занятием, сделал естественную науку, основанную на опыте, наукой всех 
наук, принципом, матерью всех наших знаний. Сам Бэкон называет естествознание 
матерью остальных наук. Хотя он предпосылает философии бога, природы и человека 
всеобщую науку, philosophia prima, первая часть которой исследует принципы, 
общие многим наукам, однако он определяет тотчас, что в другой части 
philosophia prima, исследующей conditionibus adventitiis rerum побочные условия 
вещей, например равенство и неравенство, эти предметы должны исследоваться не 
логически, но физически De augm. scient. Но как бы ни был велик объем его 
опытов и указаний, наблюдений и познаний в области науки о природе, однако его 
наиболее существенное значение состоит в том, что он дал метод органон, логику 
опыта, определенное руководство к надежному и плодотворному опыту, что он 
возвысил слепое испытание и хождение ощупью в области частностей до искусства 
экспериментирования, основанного на логических законах и правилах, и таким 
образом как бы дал орудия опыта неловкому, неспособному и не привыкшему к опыту 
человечеству. Вот почему в строгом смысле слова нельзя говорить о содержании 
сочинений Бэкона; содержанием их можно бы считать все физические опыты и 
открытия нового времени, даже если бы у него не оказалось о них определенных 
указаний; сущность их лишь в методе, в форме и способе исследования и 
обсуждения природы, в указании на опыт. Однако Бэкон был меньше всего эмпириком