обозначаю, или не всегда?

— Разумеется, всегда.

— Но одно ли оно из всего существующего — вот что я хочу спросить, — или же 
есть еще
что-нибудь: хоть оно и не то же самое, что нечетное, все-таки кроме своего 
особого имени
должно всегда называться нечетным, ибо по природе своей неотделимо от 
нечетного? То,
о чем я говорю, видно на многих примерах, и в частности на примере тройки.
Поразмысли-ка над числом "три". Не кажется ли тебе, что его всегда надо 
обозначать и
своим названием, и названием нечетного, хотя нечетное и не совпадает с тройкой? 
Но
такова уж природа и тройки, и пятерки, и вообще половины всех чисел, что каждое 
из них
всегда нечетно и все же ни одно полностью с нечетным не совпадает. 
Соответственно
два, четыре и весь другой ряд чисел всегда четны, хотя полностью с четным ни 
одно из
них не совпадает. Согласен ты со мною или нет?

— Как не согласиться! — отвечал Кебет.

— Тогда следи внимательнее за тем, что я хочу выяснить. Итак, по-видимому, не 
только
все эти противоположности не принимают друг друга, но и все то, что не
противоположно друг другу, однако же постоянно несет в себе противоположности, 
как
видно, не принимает той идеи, которая противоположна идее, заключенной в нем 
самом,
но, когда она приближается, либо гибнет, либо отступает перед нею. Разве мы не
признаем, что число "три" скорее погибнет и претерпит все, что угодно, но 
только не
станет, будучи тремя, чётным?

— Несомненно, признаем, — сказал Кебет.

— Но между тем два не противоположно трем?

— Нет, конечно.

— Стало быть, не только противоположные идеи не выстаивают перед натиском друг
друга, но существует и нечто другое, не выносящее сближения с противоположным?

— Совершенно верно.

— Давай определим, что это такое, если сможем?

— Очень хорошо.

— Не то ли это, Кебет, что, овладев вещью, заставляет ее принять не просто свою
собственную идею, но [идею] того, что всегда противоположно тому, [чем оно
овладевает]?

— Как это?

— Так, как мы только что говорили. Ты же помнишь, что всякая вещь, которою 
овладевает
идея троичности, есть непременно и три, и нечетное.
{41}
— Отлично помню.

— К такой вещи, утверждаем мы, никогда не приблизится идея, противоположная той
форме, которая эту вещь создает.

— Верно.

— А создавала ее форма нечетности?

— Да.

— И противоположна ей идея четности?

— Да.

— Стало быть, к трем идея четности никогда не приблизится.

— Да, никогда.