удаляется,
либо при этом изменении гибнет.

— Да, — сказал Кебет, — мне кажется, что именно так оно и есть.

Услыхав это, кто-то из присутствовавших — я уже не помню точно кто — сказал:

— Ради богов, да ведь мы раньше сошлись и согласились как раз на обратном тому, 
что
говорим сейчас! Разве мы не согласились, что из меньшего возникает большее, а 
из
большего меньшее и что вообще таково происхождение противоположностей — из
противоположного? А теперь, сколько я понимаю, мы утверждаем, что так никогда 
не
бывает!

Сократ обернулся, выслушал и ответил так:

— Ты смело напомнил! Но ты не понял разницы между тем, что говорится теперь и
говорилось тогда. Тогда мы говорили, что из противоположной вещи рождается
противоположная вещь, а теперь — что сама противоположность никогда не
перерождается в собственную противоположность ни в нас, ни в природе. Тогда, 
друг, мы
говорили о вещах, несущих в себе противоположное, называя их именами этих
противоположностей, а теперь о самих противоположностях, присутствие которых 
дает
имена вещам: это они, утверждаем мы теперь, никогда не соглашаются возникнуть 
одна из
другой.

Тут он взглянул на Кебета и прибавил:

— Может быть, и тебя, Кебет, смутило что-нибудь из того, что высказал он?

— Нет, — отвечал Кебет, — нисколько. Но я не стану отрицать, что многое смущает 
и
меня.

— Значит, мы согласимся без всяких оговорок, что противоположность никогда не 
будет
противоположна самой себе?

— Да, без малейших оговорок.

— Теперь взгляни, согласишься ли ты со мною еще вот в каком вопросе. Ты ведь
называешь что-либо холодным или горячим?

— Называю.

— И это то же самое, что сказать "снег" и "огонь"?

— Нет, конечно, клянусь Зевсом!

— Значит, горячее — это иное, чем огонь, и холодное — иное, чем снег?

— Да.

— Но ты, видимо, понимаешь, что никогда снег (как мы сейчас только говорили), 
приняв
горячее, уже не будет тем, чем был прежде, — снегом, и вместе с тем горячим: 
когда
горячее приблизится, он либо отступит перед ним, либо погибнет.

— Совершенно верно.
{40}
— Равным образом ты, видимо, понимаешь, что огонь, когда приближается холодное,
либо сходит с его пути, либо же гибнет: он и не хочет и не в силах, принявши 
холод, быть
тем, чем был прежде, — огнем, и, вместе, холодным.

— Да, это так.

— Значит, в иных из подобных случаев бывает, что одно и то же название 
сохраняется на
вечные времена не только за самой идеей, но и за чем-то иным, что не есть идея, 
но
обладает ее формою во все время своего существования. Сейчас, я надеюсь, ты 
яснее
поймешь, о чем я говорю. Нечетное всегда должно носить то имя, каким я его 
теперь