понимаю.

Вот вам моя защитительная речь, Симмий и Кебет; вот почему я сохраняю 
спокойствие и
веселость: я покидаю и вас, и здешних владык в уверенности, что и там найду 
добрых
владык и друзей, как нашел их здесь. И если вам моя речь показалась более 
убедительной,
чем афинским судьям, это было бы хорошо.

Когда Сократ закончил, заговорил Кебет:

— Вот это — по крайней мере на мой взгляд — сказано прекрасно, кроме одного: то,
 что
ты говорил о душе, вызывает у людей большие сомнения. Они опасаются, что,
расставшись с телом, душа уже нигде больше не существует, но гибнет и 
уничтожается в
тот самый день, как человек умирает. Едва расставшись с телом, выйдя из него, 
она
рассеивается, словно дыхание или дым, разлетается, и ее уже решительно больше 
нет.
Разумеется, если бы душа действительно могла где-то собраться сама по себе и 
вдобавок
избавленная от всех зол, которые ты только что перечислил, это было бы, Сократ,
источником великой и прекрасной надежды, что слова твои — истина. Но что душа
умершего продолжает существовать и обладает известной способностью мыслить, — 
это,
на мой взгляд, требует веских доказательств и обстоятельных разъяснений.

— Верно, Кебет, — согласился Сократ. — Что же нам делать, однако? Не хочешь ли
потолковать об этом: может так быть или не может?

— Очень хочу, — сказал Кебет. — Хочу знать, что ты об этом думаешь.

[Четыре доказательства бессмертия души.
Аргумент первый: взаимопереход противоположностей]

— Хорошо, — промолвил Сократ. — Мне кажется, что теперь никто, даже комический
поэт, не решится утверждать, будто я попусту мелю языком и разглагольствую о 
вещах,
которые меня не касаются. Итак, если не возражаешь, приступим к рассуждению.

Начнем, пожалуй, вот с какого вопроса: что, души скончавшихся находятся в Аиде 
или же
нет? Есть древнее учение — мы его уже вспоминали, — что души, пришедшие отсюда,
находятся там и снова возвращаются сюда, возникая из умерших. Если это так, 
если живые
вновь возникают из умерших, то, по-видимому, наши души должны побывать там, в 
Аиде,
не правда ли? Если бы их там не было, они не могли бы и возникнуть; и если бы 
мы с
полною ясностью обнаружили, что живые возникают из мертвых и никак не иначе, 
это
было бы достаточным доказательством нашей правоты. Если же все это не так, 
поищем
иных доводов.

— Отлично, — сказал Кебет.

— Тогда, — продолжал Сократ, — чтобы тебе было легче понять, не ограничивайся
одними людьми, но взгляни шире, посмотри на всех животных, на растения — одним
словом, на все, чему присуще возникновение, и давай подумаем, не таким ли 
образом
возникает все вообще — противоположное из противоположного — в любом случае,
когда налицо две противоположности. Возьми, например, прекрасное и безобразное, 
или
справедливое и несправедливое, или тысячи иных противоположностей. Давай 
спросим
себя: если существуют противоположные вещи, необходимо ли, чтобы одна 
непременно
возникала из другой, ей противоположной? Например, когда что-нибудь становится
больше, значит ли это с необходимостью, что сперва оно было меньшим, а потом из
меньшего становится большим?
{12}
— Да.

— И соответственно если оно станет меньше, то меньшим станет из большего?

— Конечно, — подтвердил Кебет.