| |
попробуешь рассказать о том, что пред тобой возникает. Ведь тогда станет
очевидным, что ты говорить вздор. Ты никогда не найдешь такого общего для нас с
тобой свойства, которого не имел бы я или ты.
Сократ. Как ты сказал, Гиппий? Может быть, ты и дело говоришь, только я не
понимаю; но выслушай более точно, что я хочу сказать: мне представляется, что
то, что не свойственно мне и чем не можем быть ни я, ни ты, то может быть
свойственно обоим нам вместе; с другой стороны, тем, что свойственно нам обоим,
каждый из нас может и не быть.
Гиппий. Похоже, Сократ, что ты рассказываешь чудеса еще большие, чем ты
рассказывал немного раньше. Смотри же: если мы оба справедливы, разве не
справедлив и каждый из нас в отдельности? Или, если каждый из нас несправедлив,
не таковы ли мы и оба вместе? И если мы оба вместе здоровы, не здоров ли и
каждый из нас? Или, если каждый из нас болен, кто ранен, получил удар или
испытывает какое бы то ни было состояние, разве не испытываем того же самого мы
оба вместе? Далее, если бы оказалось, что мы оба вместе золотые, серебряные,
сделанные из слоновой кости, или же, если угодно, что мы оба благородны, мудры,
пользуемся почетом, что мы старцы, юноши или все, что тебе угодно из того, чем
могут быть люди,- разве не было бы в высшей степени неизбежно, чтобы я каждый
из
нас в отдельности был таким же?
Сократ. Конечно.
Гиппий. Дело в том, Сократ, что ты не рассматриваешь вещи в целом; так же
поступают и те, с кем ты имеешь обыкновение рассуждать; вы прекрасное и каждую
сущую вещь исследуете, расчленяя их в своих рассуждениях. Потому-то и скрыты от
вас столь великие и цельные по своей природе телесные сущности. И теперь это
оказалось скрытым от тебя до такой степени, что ты считаешь, будто существует
нечто, состояние или сущность, что имеет отношение к двум вещам, вместе взятым,
но не к каждой из них в отдельности, или же, наоборот, к каждой из них в
отдельности, но не к обеим, вместе взятым. Вот как вы неразумны,
неосмотрительны, просты, безрассудны!
Сократ. Таково уж наше положение, Гиппий,- не как хочется, а как можется,
говорит в таких случаях пословица. Зато ты помогаешь нам всегда своими
указаниями. Вот и теперь: обнаружить ли мне перед тобой еще больше, как просты
мы были до получения твоих указаний, рассказав тебе, как мы обо всем этом
рассуждали, или лучше об этом не говорить?
Гиппий. Мне говорить, Сократ,- человеку, который все это знает? Ведь я знаю
всех
любителей рассуждений, что это за люди. Впрочем, если тебе это приятно, говори.
Сократ. Разумеется, приятно. Дело в следующем, дорогой мой: прежде чем ты
сказал
все это, мы были настолько бестолковы, что представляли себе, будто и я, и ты,
каждый из нас - это один человек, а оба вместе мы, конечно, не можем быть тем,
что каждый из нас есть в отдельности, ведь мы - это не один, а двое; вот до
чего
мы были просты. Теперь же ты научил нас, что, если мы вместе составляем двойку,
необходимо, чтобы и каждый из нас был двойкой, если же каждый из нас один,
необходимо, чтобы и оба вместе были одним: в противном случае, по мнению Гиппия,
не может быть сохранено целостное основание бытия. И чем бывают оба вместе, тем
должен быть и каждый из них, и оба вместе - тем, чем бывает каждый. Вот я сижу
здесь, убежденный тобою. Но только раньше, Гиппий, напомни мне: я и ты - будем
ли мы одним, или же и ты - два, и я - два?
Гиппий. Что такое ты говоришь, Сократ?
Сократ. То именно, что я говорю; я боюсь высказаться ясно перед тобой, потому
что ты сердишься на меня, когда тебе кажется, будто ты сказал нечто
значительное. Все-таки скажи мне еще: не есть ли каждый из нас один и не
свойственно ли ему именно то, что он есть один?
Гиппий. Конечно.
Сократ. Итак, если каждый из нас один, то, пожалуй, он будет также нечетным;
или
ты не считаешь единицу нечетным числом?
Гиппий. Считаю.
Сократ. Значит, и оба вместе мы нечет, хотя нас и двое?
Гиппий. Не может этого быть, Сократ.
Сократ. Тогда мы оба вместе чет. Не так ли?
Гиппий. Конечно.
Сократ. Но ведь из-за того, что мы оба вместе - чет, не будет же четом и каждый
из нас?
Гиппий. Нет, конечно.
|
|
