Фабула бывает единой не в том случае, когда она сосредоточивается около
одного лица, как думают некоторые Ведь с одним лицом может происходить
бесчисленное множество событий, из которых иные совершенно не представляют
единства.  Таким же образом может быть и много действий одного лица, из
которых ни одно не является единым действием.  Поэтому, кажется, ошибаются
все те поэты, которые создали "Гераклеиду", "Тезеиду" и подобные им поэмы.
Они думают, что так как Геракл был один, то отсюда следует, что и фабула о
нем едина. А Гомер, который и в прочих отношениях отличается от других
поэтов, и тут, как кажется, правильно посмотрел на дело [благодаря
какой-нибудь теории, или своим природным дарованиям]. Создавая "Одиссею", он
не изложил всего, что случилось с его героем, напр., как он был ранен на
Парнасе, как притворился помешанным во время сборов в поход. Ведь ни одно из
этих событий не возникало по необходимости или по вероятности из другого. Он
сгруппировал все события "Одиссеи", так же как и "Илиады", вокруг одного
действия в том смысле, как мы говорим.  Поэтому, как и в других
подражательных искусствах, единое подражание есть подражание одному предмету,
так и фабула должна быть воспроизведением единого и притом цельного действия,
ибо она есть подражание действию.  А части событий должны быть соединены
таким образом, чтобы при перестановке или пропуске какой-нибудь части
изменялось и потрясалось целое. Ведь то, что своим присутствием или
отсутствием ничего не объясняет, не составляет никакой части целого.





IX

Задача поэта.  Различие между поэзией и  историей. Исторический и мифический
элементы   в   драме.   "Удивительное"    и   его   значение   в   трагедии.

Из сказанного ясно, что задача поэта - говорить не о происшедшем, а о том,
что могло бы случиться, о возможном по вероятности или необходимости. Историк
и поэт различаются не тем, что один говорит стихами, а другой прозой. Ведь
сочинения Геродота можно было бы переложить в стихи, и все-таки это была бы
такая же история в метрах, как и без метров. Разница в том, что один
рассказывает о происшедшем, другой о том, что могло бы произойти. Вследствие
этого поэзия содержит в себе более философского и серьезного элемента, чем
история: она представляет более общее, а история - частное. Общее состоит в
изображении того, что приходится говорить или делать по вероятности или по
необходимости человеку, обладающему теми или другими качествами.  К этому
стремится поэзия, давая действующим лицам имена.  А частное, - например, "что
сделал Алкивиад, или что с ним случилось". Относительно комедии это уже
очевидно.  Составив фабулу на основании правдоподобия, комики подставляют
случайные имена, не касаясь определенных лиц, как делают ямбографы.  А в
трагедии придерживаются имен, взятых из прошлого. Причиной этого является то,
что возможное (происшедшее?) вызывает доверие.  В возможность того, что еще
не произошло, мы не верим; а то, что произошло, очевидно, возможно, так как
оно не произошло бы, если бы не было возможно, Однако и в некоторых трагедиях
встречается только одно или два известных имени, а другие - вымышлены, как,
например, в "Цветке" Агафона.  В этом произведении одинаково вымышлены и
события и имена, а все-таки оно доставляет удовольствие. Поэтому не следует
непременно ставить своей задачей придерживаться сохраненных преданиями мифов,
в области которых вращается трагедия.  Да и смешно добиваться этого, так как
даже известное известно немногим, а между тем доставляет удовольствие всем.
Из этого ясно, что поэт должен быть более творцом фабул, чем метров, так как
он творец постольку, поскольку воспроизводит, а воспроизводит он действия.
Даже если ему придется изображать действительные события, он все-таки творец,
так как ничто не препятствует тому, чтобы некоторые действительные события
имели характер вероятности и возможности. Вот почему он их творец.

Из  простых фабул  и  действий эпизодические  самые худшие.  Эпизодической я
называю ту  фабулу, в  которой вводные действия  следуют одно за  другим без
соблюдения  вероятности и  необходимости. Такие фабулы  составляются плохими
поэтами по  их собственной вине, а хорошими  - из-за актеров. Составляя свои
трагедии для  состязаний и  чрезмерно растягивая фабулу,  поэты часто бывают
вынуждены нарушать последовательность событий.

Трагедия есть воспроизведение не только законченного действия, но также
вызывающего страх и сострадание, а это бывает чаще всего в том случае, когда
что-нибудь происходит неожиданно, и еще более, когда происходит [неожиданно]
вследствие взаимодействия событий. При этом удивление будет сильнее, чем в
том случае, когда что-нибудь является само собою и случайно. Ведь даже из
случайных событий более всего удивления вызывают те, которые кажутся
происшедшими как бы намеренно. Так, например, статуя Мития в Аргосе убила
виновника смерти Мития, упав на него в то время, когда он на нее смотрел.
Подобные происшествия имеют вид не слепой случайности, поэтому такие фабулы
бесспорно лучше.