соответствует своей природе (как,  например, круг станет совершенным,  когда
он в  наибольшей  степени станет  кругом, и притом наилучшим),  а недостаток
есть  уничтожение [совершенства]  и  отход  от него.  Таким  образом, как  и
завершение постройки  дома мы не называем качественным изменением (ведь было
бы нелепо [назвать] верхний карниз  стены и черепицу качественным изменением
или  [говорить,  что]  увенчиваемый  карнизом  и  покрываемый черепицей  дом
качественно  изменяется,  а  не  завершается);   точно  то  же  относится  к
достоинствам  и  недостаткам,  имеющимся  или  полученным:  первые   --  это
достижения совершенства, вторые  -- отхождения  от  него, следовательно,  не
качественные изменения.
     Далее, мы говорим, что все достоинства состоят  в известном отношении к
чему-нибудь.  А  именно,  [достоинства]  тела, как,  например,  здоровье или
хорошее  состояние,  мы  полагаем  в  смешении  и  соразмерности  теплого  и
холодного или в  их отношении друг к другу  внутри [тела] или по отношению к
окружающему;  то  же  относится к  красоте,  силе  и другим  достоинствам  и
недостаткам. Каждое из них заключается в известном отношении к чему-нибудь и
предрасполагает обладающий  ими [предмет]  к тому хорошему  или плохому, что
ему свойственно, а свойственным будет то, от чего оно по своей природе может
возникать  и  уничтожаться.  Так  как отношения  и  сами  по  себе  не  суть
качественные изменения и с ними не происходит  качественного изменения,  они
не возникают и вообще никак не изменяются,  то ясно, что ни [сами] свойства,
ни потеря  или  приобретение  свойств  не  представляют  собой  качественных
изменений,  хотя  возникать  и  исчезать  им  может быть  и  необходимо  при
определенных качественных  изменениях (так  же как виду и форме),  например,
теплого  и  холодного или  сухого и  влажного и  вообще того, в  чем, как  в
первом, они находятся. Ибо каждый недостаток и  каждое достоинство относятся
к  тому,  под воздействием  чего  обладающий ими предмет склонен изменяться;
именно  достоинство делает его не  поддающимся воздействиям или испытывающим
их надлежащим образом, а недостаток наоборот.
     То же относится и к свойствам души, ибо все они заключаются в некотором
отношении  к чему-нибудь, причем достоинства суть совершенства, а недостатки
--  отхождения [от них]. Кроме  того,  достоинство  хорошо предрасполагает к
перенесению того,  что свойственно человеку, а  недостаток  --  плохо. Таким
образом, и они не будут качественными изменениями, так же как  их потеря или
приобретение.    А    возникать     им    необходимо,    когда    изменяется
чувственно-воспринимающая часть  [тела].  Изменяется же  она  от воздействия
чувственных [вещей], так как всякое нравственное достоинство имеет отношение
к телесным наслаждениям и страданиям, а они заключены или в  действии, или в
памяти, или в надежде. Те,  которые  заключаются  в  действии,  определяются
чувствами таким образом, что  движение возникает от  чувственных  предметов;
заключающиеся  в воспоминании и надежде  возникают от них же, так  как  люди
радуются,  вспоминая,  что  испытали,  или надеясь  на то,  что  испытают  в
будущем.  Таким образом, всякое  подобное наслаждение  должно  возникать  от
чувственных предметов. А так как с появлением наслаждения и скорби возникают
недостатки  в  достоинства  (они  существуют  ведь  в  отношении  к  ним), а
наслаждения   и  страдания   представляют   собой   качественные   изменения
воспринимающего,  то ясно, что в  результате качественного изменения чего-то
происходят утрата и приобретение. Следовательно, возникновение их  связано с
качественным изменением, сами же они не суть качественные изменения.
     Но и свойства мыслящей части [души] также не принадлежат к качественным
изменениям, и они  не возникают.  Ведь мы скорее всего  говорим  о состоянии
знания как об известном отношении к чему-то. Ясно также, что эти  [свойства]
не возникают, ибо  знание в возможности  становится  знанием не потому,  что
движет само себя, а вследствие присутствия другого. Именно, когда  возникает
частичное  [знание],  то оно познается  каким-то  образом  вследствие знания
целого  в части. Далее, знание в его использовании и  деятельности  не  есть
возникновение,   если   только  не   считать   рассматривание  и  ощупывание
возникновением,  а  деятельность   чем-то  подобным   им.   Но  и  начальное
приобретение знания не есть ни возникновение, ни качественное изменение, так
как  мы  говорим,  что  мыслительная  способность  познает  и  мыслит  путем
успокоения и остановки, в  покое же нет возникновения и вообще  нет никакого
изменения,  как было сказано раньше. Далее,  когда  кто-нибудь  из состояния
опьянения, сна или болезни переходит в противоположное [состояние], то мы не
говорим,  что он снова  сделался  знающим (хотя он  перед  этим и  не  был в
состоянии пользоваться знанием), так же и когда он с  самого начала приобрел
эту  способность;   ведь,  только  когда  душа  становится  спокойной  после
[присущего  ей]  естественного  беспокойства,  возникает  нечто  разумное  и
знающее.  Поэтому  и  дети  не  могут учиться и  выносить суждения по поводу
чувственных восприятии, подобно взрослым: слишком много в них беспокойства и
движения. Унимается  же и успокаивается [душа] в некоторых случаях по  своей
природе, в других вследствие иных [обстоятельств], но в обоих случаях, когда
нечто в  теле испытывает качественное  изменение,  как  при  использовании и
деятельности [знания], когда человек становится трезвым и пробуждается.
     Таким образом, из  сказанного  ясно,  что  качественная изменяемость  и
изменения связаны  с  чувственно-воспринимаемыми [вещами] и с воспринимающей
ощущения частью души, а со всем прочим -- только по совпадению.

     ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Может возникнуть вопрос: сравнимо ли каждое движение с  каждым или нет?