оставаться на месте: в одном случае оно тянет туда, где находится,  в другом
--  где находилось.) Невозможно,  однако,  двигать что-либо  или от  себя  к
другому, или от другого к себе без соприкосновения; так что ясно,  что между
движимым с места на место и движущим нет ничего в промежутке.
     Но нет ничего [в промежутке] и между вызывающим качественное  изменение
и изменяющимся. Это [становится] очевидно из рассмотрения  частных  случаев:
во  всех [этих случаях]  происходит  так, что последний край  изменяющего  и
непосредственно  следующее  за  ним  изменяющееся  находятся   вместе.  Ведь
качество  изменяется,  поскольку  оно  может   восприниматься  чувствами,  а
чувственно-воспринимаемые [свойства]  --  это  те, которыми тела  отличаются
друг  от друга,  как,  например,  тяжесть,  легкость,  твердость,  мягкость,
звучность, беззвучность,  белизна,  чернота,  сладость,  горечь,  влажность,
сухость,  плотность,  разреженность и промежуточные между  этими [свойства],
равным  образом  и  другие  [свойства], воспринимаемые  чувствами, к которым
относятся  также  теплота  и  холод,  гладкость  и  шероховатость.  Все  это
состояния   лежащего  в  основе   качества;  ведь  мы  говорим,  что  [тела]
качественно  изменяются, нагреваясь, становясь  слаще, плотнее, суше, белее,
имея в виду и неодушевленные и одушевленные [предметы], а в одушевленных как
части,  не  воспринимающие  ощущений,  так  и [сами]  чувства.  В  некотором
отношении  изменяются  ведь и чувства,  так  как  актуальное  ощущение  есть
движение через посредство тела,  когда  органы чувств  испытывают  некоторое
воздействие.   В  каких   отношениях   происходит   качественное   изменение
неодушевленных  [предметов],  в  таких  же [изменяются] и  одушевленные;  но
неодушевленное меняется не во всех тех отношениях, в каких одушевленное (ибо
неодушевленное  не  изменяется  в  отношении  ощущений)  и   оно,  испытывая
воздействие, не замечает его, одушевленное  же его замечает. Бывает, однако,
что  и  для  одушевленного  тела  воздействие  остается незамеченным,  когда
качественное  изменение  не воспринимается  чувствами.  Итак,  если  [тело],
подвергающееся  качественному  изменению,  испытывает его  под  воздействием
чувственно-воспринимаемых  [вещей],  во  всех  этих  случаях  очевидно,  что
последний край  [тела], вызывающего изменение,  и  непосредственно следующее
[за ним тело], которое испытывает изменение, находятся вместе:  ведь с одним
соприкасается  воздух, а  с воздухом тело.  Так  же и  цвет соприкасается со
светом, а свет -- с  органом зрения. То же и относительно  слуха и обоняния:
именно, непосредственно движущим для приводимого в движение [в этих случаях]
служит  воздух. И со  вкусом [дело обстоит] сходным образом, так как рядом с
органом вкуса находится [вызывающий ощущение  вкуса] сок. Так же  точно  и с
телами  неодушевленными  и  бесчувственными.  Таким  образом,  нет  ничего в
промежутке  между [телом], испытывающим качественное изменение и  вызывающим
его.
     Но  ничего  [нет   и]  между   увеличивающимся  [телом]  и   вызывающим
увеличение,   потому   что   непосредственно   вызывающее   увеличение   так
присоединено  к увеличивающемуся, что они  образуют  [нечто]  целое. И также
уменьшающее   уменьшает   путем   отхождения    чего-либо   от   убывающего.
Следовательно,   и   увеличивающее   и   уменьшающее   должны   образовывать
непрерывность  [вместе  с  предметами,  на  которые  они  действуют],   а  в
непрерывном нет ничего в промежутке.
     Итак,  ясно,  что  между последним краем  движущего  и  непосредственно
следующим за ним движимым в промежутке ничего нет.

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Что   все   качественно   изменяющееся   изменяется  под   воздействием
чувственно-воспринимаемых  [вещей]  и  что  качественное  изменение  присуще
только  таким  [вещам],   которые  сами  по   себе   испытывают  воздействие
чувственных вещей, -- это  можно усмотреть из  следующего. Из всего  прочего
скорее   всего   можно   предположить   наличие   качественного   изменения,
[во-первых],  в  фигурах  и  формах,  а [во-вторых],  в  свойствах  и  в  их
приобретении и утрате; однако ни в том, ни в другом его не бывает. А именно,
оформляемый и приобретающий  соразмерность [предмет], когда он завершен,  мы
не  называем  по имени  того [материала],  из  которого  он сделан, например
статую  медью,  свечу воском  или ложе  деревом,  но, составляя  производное
слово,  называем его медным, восковым  или  деревянным. То же,  что испытало
воздействие и качественно  изменилось, именуем;  мы говорим: жидкая, горячая
или  твердая  медь или воск. И не  только так, мы называем жидкое и  горячее
медью,   обозначая   общим   именем  испытанное   воздействие   и  материал.
Следовательно,  если  возникший [предмет], имеющий определенную  фигуру,  не
именуется по фигуре или по форме, а по состоянию и испытанному изменению, то
ясно,  что такого  рода возникновения не  будут  качественными  изменениями.
Далее,  показалось  бы странным,  если  говорить,  что  человек или  дом или
что-либо  еще  из  возникших  (предметов]  качественно   изменился;   однако
возникнуть каждый из  них, вероятно, должен был  в  результате качественного
изменения чего-нибудь, например уплотнения или  разрежения,  нагревания  или
охлаждения материи; [при этом],  конечно, возникшие [предметы] не изменяются
качественно, и возникновение их не есть качественное изменение.
     Но и свойства тела или души не являются качественными изменениями. Ведь
одни из них представляют собой достоинства, другие  -- недостатки, однако ни
достоинство, ни  недостаток  не есть качественное изменение,  но достоинство
есть некоторое совершенство, ибо,  когда предмет достигнет свойственного ему
достоинства,  тогда  он  называется  совершенным,  так  как  тогда  наиболее