чтобы у действующего и испытывающего воздействие  была  разная деятельность.
Ведь в одном случае имеется действие, в другом -- претерпевание, причем итог
и цель первого есть  деяние, второго же -- страдательное  состояние. Так как
оба суть движения, то, если они  различны,  в чем же они находятся? Конечно,
или [1] оба в том,  что испытывает воздействие и  приводится в движение, или
[2] действие в действующем, а претерпевание в испытывающем воздействие (если
же и  последнее следует назвать действием, то оно будет  омонимом). Но  если
правильно второе, то  движение будет в движущем, ибо то же соображение будет
справедливо  и для  движущего,  и  для  движимого. Таким  образом,  или  все
движущее будет двигаться, или обладающее  движением не будет двигаться. Если
же  и  то  и  другое -- и действие и претерпевание  --  будут в  движимом  и
испытывающем  воздействие  и,  [например], обучение и изучение  -- две  вещи
разные -- окажутся в ученике, тогда, вопервых, деятельность каждого не будет
присуща  каждому, а  вовторых,  вид. Качественное изменение, например,  есть
действительность   способного  к  качественному  изменению,   поскольку  оно
способно к такому  изменению. Еще  более  понятна  действительность могущего
действовать  и претерпевать, поскольку  оно таково вообще или же в отдельных
случаях,  например  строительство  или  лечение.  Таким  же образом  следует
говорить и о каждом другом виде движений.

     ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Так как наука о природе имеет дело  с величинами, движением и временем,
каждое из которых необходимо должно быть или бесконечным, или конечным (если
даже  и  не все бесконечно или конечно,  например  свойство  или точка:  им,
пожалуй, нет необходимости  быть ни тем, ни другим),  то будет уместно, ведя
исследование о природе, рассмотреть [вопрос] о бесконечном -- существует оно
или нет, а если существует, что оно такое.  Доказательством  того, что такое
рассмотрение подобает этой науке, [может быть следующее]: все, кто достойным
упоминания образом касались этой  философии, рассуждали о бесконечном и  все
считают его неким началом существующих [вещей].
     Одни, как пифагорейцы  и Платон, рассматривают бесконечное (to apeiron)
само по  себе, считая  его не свойством чего-то другого, но  самостоятельной
сущностью  --   с  той   разницей,   что   пифагорейцы   [находят   его]   в
чувственно-воспринимаемых вещах (ведь они  и число  не отделяют [от них])  и
[утверждают,] что за Небом [также] имеется бесконечность, Платон же говорит,
что за небом нет  никакого тела и даже идей, так как они нигде не находятся,
а, бесконечное  имеется и в чувственновоспринимаемых вещах и в идеях. Далее,
пифагорейцы отождествляют бесконечное  с четным [числом], ибо оно, [четное],
будучи заключено внутри и ограничено нечетным, сообщает существующим [вещам]
бесконечность. Доказательством  этому служит то, что происходит с числами, а
именно если  накладывать гномоны вокруг единицы или за исключением [нее], то
в последнем случае  получается всегда  другой  вид [фигуры], в  первом же --
один и тот же Платон же [признавал] две бесконечности -- большое и малое.
     А  все  писавшие  о  природе кладут в  основу бесконечного какую-нибудь
другую  природу  из  так  называемых  элементов,  например воду, воздух  или
промежуточное между ними. Никто из тех, кто устанавливает ограниченное число
элементов, не  считает [их] бесконечными,  те же,  которые  делают  элементы
бесконечными  [по  числу], как  Анаксагор  и  Демокрит  -- один  из  [своих]
подобочастных, другой  из панспермии  фигур,  говорят, что бесконечное  есть
непрерывное по соприкосновению [частиц]. И  первый утверждает, что  любая из
частей есть смесь,  подобная  целому, так как можно видеть, что любая [вещь]
возникает  из любой,  отсюда, по-видимому, и его слова  "вместе когда-то все
вещи были", например это мясо и эта кость и  так же всякая [другая  вещь], а
следовательно, и все, и притом одновременно, потому что  не  только в каждой
вещи имеется начало разьединения, но и для всех [вещей]. Так как возникающее
возникает из  такого  тела, а  возникает  все, только  не сразу,  то  должно
существовать какое-то начало  возникновения;  оно  едино, и  называет он его
разум,  разум,  начавши  некогда,  действует   посредством  мышления;  таким
образом,  по  необходимости  все  было  когда-то  вместе  и когда-то  начало
приводиться в  движение.  А  Демокрит утверждает,  что  ни  один  из  первых
[элементов] не возникает из  другого, однако  и  для  него  началом их  всех
служит общее тело, части которого отличаются по величине и фигуре.
     Из  всего этого  ясно,  что рассмотрение бесконечного  вполне  подобает
физикам.  С полным основанием также все полагают его как  начало: невозможно
ведь, чтобы оно существовало  напрасно, с другой стороны, чтобы ему  присуще
было  иное значение, кроме начала. Ведь все существующее или  [есть] начало,
или [исходит] из начала, у бесконечного же не существует начала, так как оно
было бы его концом. Далее, [бесконечное], будучи неким началом, не возникает
и не уничтожается;  ведь  то, что возникает,  необходимо  получает  конечное
завершение, и всякое уничтожение приводит к концу. Поэтому, как мы  сказали,
у него  нет начала,  но  оно  само, по  всей  видимости, есть начало [всего]
другого, все объемлет и всем управляет, как говорят те, которые не признают,
кроме  бесконечного,  других  причин,  например  разума  или  любви.  И  оно
божественно,  ибо  бессмертно  и  неразрушимо,  как  говорит  Анаксимандр  и
большинство физиологов.
     А   что  бесконечное  существует,  уверенность  в  этом  проистекает  у
исследователей прежде всего из  пяти [оснований]:  [1]  из времени  (ибо оно
бесконечно);  [2]  из  разделения  величин  (ведь  и  математики  пользуются
бесконечным);   [3]  далее,  что  только   в  том   случае   не  прекратится