клу, который поручил мальчику 
управлять своим домом. Мнесарх назвал мальчика Астреем4 и, будучи богатым 
человеком, воспитал его вместе с тремя своими сыновьями, Евирстом, Тирревом и 
Пифагором, из которых младший был усыновлен тем же Ан-дроклом. В детстве 
Пифагор учился у кифариста, живописца и атлета, а в юности пришел в Милет к 
Ана-ксимандру учиться геометрии и астрономии. Ездил он, по словам Диогена, и в 
Египет, и к арабам, и к халдеям, и к евреям; там он научился и толкованию снов 
и первый стал гадать по ладану. В Египте он жил у жрецов, овладел всею их 
мудростью, выучил египетский язык с его тремя азбуками — письменной, священной 
и символической (первая из них изображает обычный язык, а две другие — 
иносказательный и загадочный)5 и узнал многое о богах. У арабов он жил вместе с 
царем, а в Вавилоне — с халдеями; здесь побывал он и у Забрата6, от которого 
принял очищение от былой скверны, узнал, от чего должен воздерживаться 
взыскующий муж, в чем состоят законы природы и каковы начала всего. От этих-то 
народов и вывез Пифагор в своих странствиях главную свою мудрость. Пифагору и 
подарил Мнесарх мальчика Астрея; и Пифагор принял его, изучил его лицо и тело в 
движении и покое, а затем дал ему воспитание. Ибо Пифагор первый достиг такого 
знания человека и умения распознавать природу каждого, что ни с кем не дружил и 
не знакомился, не определив по лицу, каков этот человек. Был у него и другой 
мальчик, привезенный из Фракии, по имени Залмоксис; когда он родился, на него 
накинули медвежью шкуру, по-фракийски называемую залмою, отсюда и его имя. 
Пифагор его любил и научил его наблюдению небес, священнослужениям и иному 
почитанию богов. Мальчик этот (которого, по другим сведениям, звали Фалес) 
почитается у варваров богом вместо Геракла7. Дионисофан сообщает, что он был 
рабом у Пифагора, но попал в плен к разбойникам и был заклеймен выжженными на 
лбу знаками, когда хозяин его Пифагор из-за гражданских смут находился в 
изгнании. А другие уверяют, что имя Залмоксис означает «чужеземец».
	Когда на Делосе заболел Ферекид, Пифагор за ним ухаживал, а когда он умер, то 
похоронил его и затем вернулся на Самос, чтобы повидаться с Гермода-мантом и 
Креофилом. Здесь он прожил некоторое время; тогда-то он и помог самосскому 
атлету Евримену, который благодаря Пифагоровой мудрости, несмотря на свой малый 
рост, сумел осилить и победить на Олимпийских играх многих рослых противников. 
Дело в том, что остальные атлеты, по старинному обычаю, питались сыром и 
смоквами, а Евримен по совету Пифагора первый стал ежедневно есть назначенное 
количество мяса и от этого набираться сил. Однако потом, усовершенствовавшись в 
мудрости, Пифагор посоветовал ему хоть и бороться, но не побеждать, ибо человек 
должен принимать на себя труды, но не навлекать, побеждая, зависти: ведь и 
увенчанные победители небезупречны.
	После этого, когда Самос подпал под тираническую власть Поликрата, Пифагор 
рассудил, что не пристало философу жить в таком государстве, и решил 
отправиться в Италию. Остановившись по пути в Дельфах, он написал на гробнице 
Аполлона элегические стихи о том, что Аполлон был сын Силена, убитый Пифоном и 
погребенный в месте по имени Трипод; а имя это оно получило от трех дочерей 
Триопа, которые там его, Аполлона, оплакивали8. Приехав на Крит, он побывал у 
жрецов Морга, одного из идей-ских дактилей9, и принял от них очищение 
камнем-громовником, ложась ниц поутру у моря, а ночью у реки в венке из шерсти 
черного барана. Спускался он там и в так называемую идейскую пещеру, одетый в 
черную шкуру, пробыл там положенные трижды девять дней, совершил всесожжение 
Зевсу, видел его застилаемый ежегодно престол, а на гробнице Зевса высек 
надпись под заглавием «Пифагор — Зевсу», начинающуюся так:
	
	Зан здесь лежит, опочив,
	меж людьми называемый Зевсом10.
	
	Достигнув Италии, он появился в Кротоне (об этом говорит Дикеарх) и сразу 
привлек там всеобщее уважение как человек, много странствовавший, многоопытный 
и дивно одаренный судьбою и природою: с виду он был величав и благороден, а 
красота и обаяние были у него и в голосе, и в обхождении, и во всем. Сперва он 
взволновал городских старейшин; потом, долго и хорошо побеседовав с юношами, он 
по просьбе властей обратил свое увещание к молодым и, наконец, стал говорить с 
мальчиками, сбежавшимися из училищ, и даже с женщинами, которые тоже собрались 
на него посмотреть. Все это умножило громкую его славу и привело к нему 
многочисленных учеников из этого города, как мужчин, так и женщин, среди 
которых достаточно назвать знаменитую Феано; даже от соседних варваров 
приходили к нему и