о Пифагору, бог един, он не находится 
вне космоса, но в нем целое в целом круге, он — надзирающий за всеми своими 
порождениями, имеющий смесь всех веков и творец всех его сил и творений, 
первоначало всего, в небе — источник света. Он также всеобщий отец, мысль и 
одушевление всего, движущее начало всех кругов2.
	Первоначалом всех предписаний Пифагора является идея следования богу.
	Бог объявляется в истине, учил Пифагор. Только стремление к истине приближает 
людей к богу: ведь от магов он знал, что бог, которого они называют Оромаздой, 
телом своим подобен свету, а душой — истине.
	Ничто не происходит самопроизвольно и случайно, но все совершается согласно 
божественному промыслу, особенно с людьми добрыми и благочестивыми.
	Следует делать то, что доставляет богу радость.
	Нужно не искушать и не гневить божественный промысел личными желаниями, а 
желать от богов всего того, что заслужил.
	От благочестия и была у Пифагора вера в богов. Он убеждал собирать основные 
положения о богах. И первым прочел лекцию о благочестии (ПЕР? EY?E-BEIA?).
	Пифагор исследовал связь с божеством и единение с ним, общность ума и общность 
божественной части души у друзей.
	Волю божества нелегко угадать тому, кто не умеет слушать бога, или не слушает 
услышавшего бога, или не подготовлен божественным искусством к этому слушанию.
	Пифагор так радел об искусстве угадывания воли божества. Это искусство — 
единственный толкователь воли богов.
	Пифагор обращал внимание и на знамения, и на прорицания, и на вещие голоса, и 
на вещие сны, в общем, на все, кажущееся случайным, а на деле — посланное 
Аполлоном.
	Первосущей является природа чисел и пропорций, пронизывающая все. 
Существование богов определяется числом.
	Учение орфиков и пифагорейцев о «круге необходимости» для души, стремление 
очиститься от скверны материальной жизни, запрет употреблять мясо животных, 
философию числа завещал Пифагор своим последователям.
	О высших существах Пифагор говорил подобающим образом, вспоминал и воздавал 
почести богам. За обедом он совершал возлияния богам и призывал славословить 
высших существ каждый день.
	Следует воздавать почести богам и героям, но не равные: богам в благоговейном 
молчании, облачившись в белое и очистившись, а героям — после полудня.
	Божество достойно власти над вселенной.
	Боги выше даймонов, последние — полубогов, герои — людей...
	Пифагор рассуждал о даймонах и считал местом их пребывания Луну (Атлант и 
Фойба, Астерия и Лето, Геката и Артемида, Селена).
	Солнце и планеты — место, где находятся титаны, даймоны и боги (Гиперион и Тея,
 Крон и Рея, Гелиос, Гестия, Зевс, Аполлон, Гермес, Афродита, Гефест, Арес и 
Афина).
	Боги неповинны во зле. Просто писатели и поэты говорят плохое в мифах о богах. 
Так полагал Пифагор.
	Полезно думать о божестве, что оно есть и заботливо относится к человеческому 
роду, наблюдает за ним и не презирает его. Ведь мы нуждаемся в таком 
руководстве, против которого, если уж принимаем его, не сочтем себя вправе 
восставать.
	Смешно поступают люди, ищущие источник блага где-то в другом месте, а не у 
богов. Это похоже на то, как если бы некий человек в стране, где правит царь,  
стал служить какому-нибудь начальнику из граждан, подчиняющихся царю, 
пренебрегая тем, кто начальствует над всеми. Если есть бог и он — господин над 
всеми, нужно просить блага у господина. Всех тех, кого любит и кому рад бог, он 
наделяет их благами.
	Для бога возможно все: нет ничего невозможного — верь всегда и надейся. Богу 
легко и возможно сделать все, что захочет.
	Из того, что восходит к божеству, ничто не может вызывать недоверия. Потому 
Пифагор и верил баснословным рассказам о Гермотиме Клазоменском, Эпи-мениде 
Критском и Аристее Проконнеском.
	Боги прощают тех, кто не меньше богов чтит отцов. Ведь почитанию богов мы 
научились от отцов.
	Возвещают о богах обряды очищения и мистерии (таинства), в которых содержится 
самое точное знание о богах. Разгласившим тайное знание божество мстит.
	Родили вопреки природным законам Зевс — Афину, Гера — Гефеста, чтобы их детища 
любили лишь одного из супругов, оставаясь чужды другому.
	Наиболее человеколюбивых богов, Аполлона и Эрота, все художники и скульпторы 
изображают имеющими облик мальчиков. Так и города посылают мальчиков в засуху 
просить богов о дожде, как наиболее послушных божеству, ибо они одни сохраняют 
ритуальную чистоту.
	Люди трижды совершают возлияния богам, и Аполлон прорицает с треножника из-за 
того, что троица — первое рожденное число, от нее начинается уходящий в 
бесконечность ряд чисел, символизируя недостаток двойственности. Треножник дан 
ему ввиду совершенства числа три. Аполлон пересекает один из трех кругов, а 
Гелиос содержится в двух других. Аполлон знает прошлое, различает настоящее и 
видит будущее (начало, середину и конец). Аполлон — монада, в смысле 
формообразующего принципа (Е??ОПО???).
	
	Предписания и запреты
	Из запретов Пифагора много привнесенного из мистерий: запрет есть бобы — 
священное растение Аполлона. «И не касаться бобов» по многим божес