ало ему ни в действиях, ни в словах, хотя в других 
случаях оно много раз удерживало его среди речи. «Я скажу вам: пожалуй, все это 
произошло мне на благо, и видно, неправильно мнение всех тех, кто думает, будто 
смерть — это зло» [93 - Там же, с. 110.]. Потому что смерть является или сном 
без сновидений, что представляет удивительную выгоду, или переселением души в 
другой мир. «А чего бы ни дал всякий из вас за то, чтобы быть с Орфеем, Мусеем, 
Гесиодом, Гомером! Да я готов умереть много раз, если все это правда...» [94 - 
Там же, с. 111.]. В другом мире он будет беседовать с другими людьми, которые 
умерли вследствие несправедливого судебного решения, и, кроме того, он будет 
продолжать набираться знаний.



«Во всяком случае уж там-то за это не казнят. Помимо всего прочего обитающие 
там блаженнее здешних еще и тем, что остаются все время бессмертными, если 
верно предание...

Но уже пора идти отсюда, мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а что из этого 
лучше, никому не ведомо, кроме Бога»[95 - Платон. Апология Сократа, с. 112.].


«Апология Сократа» дает ясное изображение человека определенного типа: человека 
уверенного в себе, великодушного, равнодушного к земному успеху, верящего, что 
им руководит божественный голос, и убежденного в том, что для добродетельной 
жизни самым важным условием является ясное мышление. Если исключить последний 
пункт, то Сократ напоминает христианского мученика или пуританина. В последней 
части своей речи, в которой он обсуждает то, что происходит после смерти, 
невозможно не почувствовать, что он твердо верит в бессмертие и что 
высказываемая им неуверенность лишь напускная. Его не тревожит, подобно 
христианам, страх перед вечными муками; он не сомневается в том, что его жизнь 
в загробном мире будет счастливой. В «Федоне» платоновский Сократ приводит 
основания для веры в бессмертие. Действительно ли эти основания оказали влияние 
на исторического Сократа, сказать нельзя.

Едва ли можно сколько-нибудь сомневаться в том, что исторический Сократ 
утверждал, что им руководил оракул или демон. Невозможно установить, аналогично 
ли это тому, что христианин назвал бы внутренним голосом, или это являлось ему 
как действительный голос. Жанну д'Арк вдохновляли голоса, что представляет 
собой обычный симптом душевной болезни. Сократ был подвержен каталептическим 
трансам; во всяком случае, это представляется естественным объяснением того 
случая, который однажды произошел с ним, когда он был на военной 
службе:


«Как-то утром он о чем-то задумался, и, погрузившись в свои мысли, застыл на 
месте, и, так как дело у него не шло на лад, он не прекращал своих поисков и 
все стоял и стоял. Наступил уже полдень, и люди, которым это бросалось в глаза, 
удивленно говорили друг другу, что Сократ с самого утра стоит на одном месте и 
о чем-то раздумывает. Наконец, вечером, уже поужинав, некоторые ионийцы — дело 
было летом — вынесли свои подстилки на воздух, чтобы поспать в прохладе и 
заодно понаблюдать за Сократом, будет ли он стоять на том же месте и ночью. И 
оказалось, что он простоял там до рассвета и до восхода Солнца, а потом, 
помолившись Солнцу, ушел»[96 - Платон. Пир // Сочинения. Т. 2, с. 153.].


Подобного рода факты в меньшей степени были обычным явлением у Сократа. В 
начале «Пира» у Платона описывается, как Сократ и Аристодем отправились вместе 
на обед, но Сократ, будучи в состоянии рассеянности, отстал от Аристодема. 
Когда Аристодем пришел, хозяин дома, Агафон, спросил: «А Сократа-то что же ты 
не привел к нам?» Аристодем удивился, обнаружив, что Сократа не оказалось с 
ним; послали раба искать Сократа, и он нашел его у соседней входной двери. 
«Сократ, мол, повернул назад и теперь стоит в сенях соседнего дома, а на зов 
идти отказывается», — сказал раб [97 - Там же, с. 100.]. Те, кто хорошо знали 
Сократа, объяснили, что «такая уж у него привычка — отойдет куда-нибудь в 
сторонку и станет там» [98 - Там же.] . Они оставили Сократа в покое, и он 
пришел, когда обед наполовину был уже окончен.

Все согласны в том, что Сократ был очень безобразен; о