в мозгу или в груди. (По этому вопросу 
авторитеты расходятся.) Мысль представляет собой своего рода движение, а потому 
способна повсюду вызывать движение. Восприятие и мышление — физические процессы.
 Восприятие бывает двух родов: одно — чувственное, другое — рассудочное. 
Восприятия последнего рода зависят только от воспринимаемых вещей, в то время 
как восприятия первого рода зависят также от наших чувств, а следовательно, 
способны вводить в заблуждение. Подобно Локку, Демокрит утверждал, что такие 
качества, как теплота, вкус, цвет, не присущи реально объектам, но обязаны 
своим существованием нашим органам чувств, тогда как такие качества, как 
тяжесть, плотность и твердость, реально присущи самим объектам.

Демокрит был решительным материалистом, для него, как мы видели, душа состоит 
из атомов, а мышление является физическим процессом. Вселенная не имеет целей, 
там только атомы, управляемые механическими законами. Он не верил в 
распространенную тогда религию и выступал против нуса Анаксагора. В этике он 
считал целью жизни бодрость, а умеренность и образование — наилучшими 
средствами для ее достижения. Он осуждал все неистовое и страстное; он не 
одобрял также сексуальной жизни, потому что, как он говорил, это вызывает 
преобладание удовольствия над сознанием. Он ценил дружбу, но плохо отзывался о 
женщинах. Он не хотел иметь детей, потому что заботы, связанные с их 
воспитанием, служат помехой философствованию. Во всем этом он был весьма похож 
на Иеремию Бентама; в равной степени он также любил то, что греки называли 
демократией [64 - «Бедность в демократии настолько же предпочтительнее так 
называемого благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства», — 
говорит Демокрит.].

Демокрит — таково по крайней мере мое мнение — последний греческий философ, 
который был свободен от известного недостатка, нанесшего вред всей более 
поздней древней и всей средневековой мысли. Все философы, которых мы 
рассматривали до сих пор, были охвачены беспристрастным стремлением к познанию 
мира. Они представляли себе это более легким делом, чем оно было в 
действительности, но без такого оптимизма у них не хватило бы мужества положить 
начало этому делу.

Их взгляд на мир в основном был подлинно научным взглядом, всякий раз, когда он 
не являлся просто выражением предрассудков того времени. Но этот взгляд был не 
только научным, он был образным и выразительным и был полон наслаждения смелым 
предприятием. Они интересовались всем: метеорами и затмениями, рыбами и вихрями,
 религией и моралью; с проницательным интеллектом у них сочеталась детская 
любознательность.

Начиная с этого момента впервые появляются некоторые признаки упадка, несмотря 
на предыдущие, не имеющие себе равных достижения, а затем наступает постепенное 
разложение. В философии, даже в самой лучшей философии после Демокрита, плохо 
то, что в ней делается чрезмерный упор на человека в ущерб стремлению к 
познанию Вселенной. Сперва, вместе с софистами, приходит скептицизм, приводящий 
к изучению того, как мы познаем, вместо попытки приобрести новое знание. Затем, 
вместе с Сократом, центр тяжести переносится на этику; с Платоном начинается 
отрицание чувственного мира в пользу самого себя творящего мира чистой мысли; с 
Аристотелем — вера в цель как основное понятие науки. Несмотря на гениальность 
Платона и Аристотеля, их мысль имела пороки, оказавшиеся бесконечно вредными. 
После них начался упадок энергии и постепенное возрождение вульгарных 
предрассудков. Новое мировоззрение возникло отчасти в результате победы 
католической ортодоксии; но вплоть до Возрождения философия не могла обрести 
вновь той энергии и независимости, которые были свойственны предшественникам 
Сократа.




Глава X. 
ПРОТАГОР

Во второй половине V века до н.э. великим досократическим системам, которые 
были рассмотрены нами выше, было противопоставлено скептическое движение. 
Наиболее значительной фигурой этого движения был Протагор — глава софистов. 
Слово «софист» не имело вначале отрицательного значения. По смыслу оно было 
равнозначно слову «преподаватель». Софистом был человек, который добывал 
средства к существованию, передавая молодым людям определенные знания, которые, 
как тогда думали, могли быть им полезны в практической жизни. Так как общество 
не обеспечивало подобного образования за общественный счет, то софисты учили 
только тех, кто имел собственные средства или у кого родители располагали 
такими средствами. Это обстоятельство придавало деятельности софистов 
определенный классовый уклон, усугубляемый политической обстановкой того 
времени. В Афинах и во многих городах Греции демократия торжествовала 
политическую победу, но ничего не было предпринято для уменьшения богатства 
членов старых аристократических семей. Именно богатые главным образом и 
воплощали в себе то, что известно нам как эллинская культура; они имели в своем 
распоряжении образование и досуг; путешествия же в значительной мере сгладили 
их традиционные предрассудки, а время, которое они проводили в спорах, отточило 
их ум.

То, что тогда называлось демократией, оставляло институт рабства 
неприкосновенным. Рабство давало богатым возможность наслаждаться своим 
богатством, не угнетая свободных граждан.

Однако во многих городах, и особенно в Афинах, более бедные граждане были 
настроены по отношен