ю к богатым вдвойне враждебно — вследствие зависимости и 
благодаря традиции. Богатых подозревали, и часто справедливо, в неблагочестии и 
аморальности, в том, что они разрушали древние верования и, вероятно, пытались 
уничтожить и демократию. Таким образом, случилось, что в сфере культуры 
политическая демократия оказалась связанной консерватизмом, в то время как те, 
кто осуществлял нововведения в области культуры, тяготели к политической 
реакции.

Такое же в известной мере положение сложилось в современной Америке, где 
«Таманни холл» представляет в основном католическую организацию, созданную для 
защиты традиционных теологических и этических догм от притязаний со стороны 
просвещения. Но просвещенные в Америке являются более слабыми в политическом 
отношении, чем в Афинах, так как им не удалось объединиться с плутократией. 
Однако в Америке существует один значительный и высокоинтеллектуальный класс, 
который заинтересован в защите плутократии, — класс юридической корпорации. В 
некоторых отношениях функции этого класса аналогичны функциям, которые 
выполняли в Афинах софисты.

Афинская демократия, несмотря на свою большую ограниченность, которая исключала 
рабов и женщин, в некоторых отношениях была более демократичной, чем любая 
современная система. Судьи и большинство представителей исполнительной власти 
избирались по жребию и на короткое время. Таким образом, подобно нашим 
присяжным, они оставались средними гражданами, с характерными для средних 
граждан предрассудками и отсутствием профессионализма. Вообще в Афинах каждое 
дело слушалось большим количеством судей. Истец и ответчик, или обвинитель и 
обвиняемый, выступали лично, от своего имени, а не через профессиональных 
юристов. Естественно, что успех или неудача дела зависели в значительной 
степени от ораторского искусства, умения играть на народных предрассудках. Но 
хотя человек должен был сам произносить свою речь, он мог нанять специалиста, 
чтобы тот написал для него речь, или, как предпочитали многие, он мог заплатить 
за наставления в хитростях, требующихся для достижения успеха в суде. Полагали, 
что этим хитростям учат софисты.

Век Перикла в истории Афин аналогичен викторианской эпохе в истории Англии. 
Афины были богатым и преуспевающим городом, которому не доставляли слишком 
большого беспокойства войны. В Афинах был демократический строй при управлении 
со стороны аристократов. Как мы уже видели в связи с Анаксагором, оппозиция 
Периклу со стороны демократии постепенно накапливала силы; друзья Перикла один 
за другим подвергались нападкам с ее стороны. Пелопоннесская война разразилась 
в 431 году до н.э. [65 - Она окончилась в 404 году до н.э. полным поражением 
Афин.] Афины наряду со многими другими местностями Греции были опустошены чумой.
 Население Афин, достигавшее до этого 230 тысяч, сильно сократилось и никогда 
уже больше не поднималось до своего прежнего уровня [66 - См.: J. В. Bury. 
History of Greece. Vol. 1, p. 444.]. Сам Перикл в 430 году до н.э. был 
отстранен от должности полководца и за незаконное присвоение общественных денег 
оштрафован судом, но вскоре восстановлен. Его два сына умерли от чумы, а в 
следующем году (429 год до н.э.) умер он сам. Фидий и Анаксагор были осуждены. 
Аспасия также подвергалась судебному преследованию за нечестие и за содержание 
дома терпимости, но была оправдана.

В таком обществе было естественно, что люди, которым грозила опасность навлечь 
на себя враждебность демократических политиков, желали приобрести судебные 
навыки. Ибо Афины, несмотря на сильную приверженность к практике преследований, 
были все же в одном отношении более либеральны, чем современная Америка, 
поскольку тем, кого обвиняли в нечестии и развращении молодежи, давали 
возможность выступать в свою защиту.

Этим объясняется популярность софистов у одного класса и их непопулярность у 
другого. Но в своем собственном представлении софисты служили скорее более 
беспристрастным целям, и несомненно, что многие из них по-настоящему 
интересовались философией. Платон посвятил свою деятельность карикатурному их 
изображению и поношению, но о софистах не следует судить по этой полемике с 
ними Платона. Возьмите, находясь в веселом настроении, следующий отрывок из 
диалога Платона «Эвтидем» — отрывок, в котором рассказывается, как два софиста, 
Дионисиодор и Эвтидем, решили запутать простодушного человека по имени 
Ктисипп:


«Скажи-ка, есть ли у тебя собака?» — «И очень злая», — отвечал Ктисипп. — «А 
есть ли у нее щенята?» — «Да, тоже злые». — «И их отец, конечно собака же?» — 
«Я даже видел, как он занимается с самкой». — «Что ж, ведь эта собака твоя?» — 
«Конечно». — «Значит, этот отец — твой, следовательно, твой отец — собака, и ты 
— брат щенят».


В более серьезном настроении возьмите диалог под названием «Софист». Он 
представляет собой логическое рассуждение по поводу опред