есть разница между положением «небеса вращаются с востока на запад» 
и положением «земля вращается с запада на восток». Если всякое движение 
относительно, то эти два утверждения — только разные способы высказывания одной 
и той же вещи, подобные положениям «Джон — отец Джемса» и «Джемс — сын Джона». 
Но если всякое движение относительно и пространство не субстанционально, то 
против пустоты в нашем распоряжении остаются лишь парменидовские аргументы.

Декарт, доводы которого точно совпадают с положениями ранних греческих 
философов, сказал, что протяженность является сущностью материи, а 
следовательно, материя имеется повсюду. У него протяженность — прилагательное, 
а не существительное, ее существительное — материя, и без своего 
существительного протяженность не может существовать. Для него пустое 
пространство так же абсурдно, как счастье без чувствующего существа, которое 
счастливо. Лейбниц, исходя из несколько других оснований, также полагал, что 
существует лишь заполненное пространство, но он утверждал, что пространство — 
только система отношений. По этому вопросу состоялся знаменитый спор между 
Лейбницем и Ньютоном; последний был представлен Кларком. Спор оставался 
неразрешенным вплоть до Эйнштейна, теория которого принесла окончательную 
победу Лейбницу.

В то время как современный физик верит, что материя является в некотором смысле 
атомистичной, он уже не верит в пустое пространство. Где нет материи, там 
все-таки что-то есть, хотя бы световые волны. Материя более не обладает тем 
высоким положением, которое она приобрела в философии благодаря аргументам 
Парменида. Она не является более неизменной субстанцией, но просто способом 
группировки событий. Некоторые события принадлежат к группам, которые могут 
рассматриваться как материальные вещи, другие, как, например, световые волны, к 
этим группам не принадлежат. Веществом (stuff) мира являются события, и каждое 
из них характеризуется недолговечностью. В этом отношении современные физики 
находятся на стороне Гераклита, против Парменида. Но они находились на стороне 
Парменида до тех пор, пока на арене не появились Эйнштейн и квантовая теория.

Что касается пространства, то современный взгляд на него состоит в том, что оно 
не представляет собой субстанцию, как это утверждал Ньютон и как должны были 
утверждать Левкипп и Демокрит; пространство не является также прилагательным 
протяженных тел, как думал Декарт, но представляет собой систему отношений, как 
утверждал Лейбниц. Как бы то ни было, но все же не ясно, совместим ли этот 
взгляд с существованием пустоты. Возможно, что абстрактно логически его можно 
примирить с пустотой. Мы могли бы сказать, что между любыми двумя вещами 
имеется определенный больший или меньший промежуток, а этот промежуток не 
означает существования промежуточных тел. Однако такую точку зрения было бы 
невозможно использовать в современной физике. Начиная с Эйнштейна, промежуток 
стал расстоянием между событиями, а не между вещами, и он носит характер столь 
же временной, как и пространственный. Это, по существу, причинная концепция, а 
в современной физике не существует действия на расстоянии. Все это, однако, 
имеет под собой скорее эмпирические, чем логические основания. Кроме того, 
современный взгляд не может быть выражен иначе, чем в терминах дифференциальных 
уравнений, а следовательно, не мог бы быть понятен философам древности.

Соответственно представляется, что свое логическое развитие взгляды атомистов 
нашли в ньютоновской теории абсолютного пространства, которая тоже сталкивается 
с трудностью приписывания реальности небытию. Против этой теории нет логических 
возражений. Главное возражение состоит в том, что абсолютное пространство 
абсолютно непознаваемо и, следовательно, не может выступать в качестве 
необходимой гипотезы в эмпирической науке. Более практическое возражение 
состоит в том, что физика может обойтись без абсолютного пространства. Но мир 
атомистов остается логически возможным, и он более близок к действительному 
миру, чем мир любого другого из философов древности.

Демокрит весьма детально разработал свои теории, и некоторые из его разработок 
интересны. Каждый атом, говорил Демокрит, непроницаем и неделим, потому что он 
не содержит пустоты. Когда вы применяете нож, чтобы разрезать яблоко, он должен 
находить пустые места, через которые может в него проникнуть; если бы яблоко не 
содержало пустоты, оно было бы абсолютно твердым и поэтому физически неделимым. 
Каждый атом внутренне неизменен и представляет собой фактически парменидовское 
единое. Единственное, что делают атомы, это движутся и сталкиваются друг с 
другом. Иногда они образуют соединения, когда им случается иметь такие формы, 
которые способны сцепляться. Существуют всевозможные виды форм. Из маленьких 
сферических атомов состоит огонь, а также душа. Сталкиваясь, атомы образуют 
вихри, которые порождают тела, а в конце концов — миры [63 - О том, как это 
происходит по предположению атомистов, см. С. Bailey. Op. cit., p. 138 и далее.
].

Существует множество миров, некоторые из них растут, другие приходят в упадок, 
некоторые, может быть, не имеют ни солнца, ни луны, другие же имеют по 
нескольку солнц и лун. Каждый мир имеет начало и конец. Мир может быть разрушен 
в столкновении с большим миром. Эта космология может быть суммирована словами 
Шелли:
		Миры за мирами катятся вечно,
		От сотворения до гибели,
		Подобно пузырькам на поверхности реки,
		Они сверкают, лопаются и исчезают.

Жизнь возникла из первобытной слизи. В живом теле повсюду имеется некоторое 
количество огня, но больше всего ег