тиимператора, которого звали Рудольфом. Первое 
время папа, хотя он и утверждал, что именно ему принадлежит право решать, кто 
из них, Генрих или Рудольф, является императором, никак не мог решиться сделать 
выбор. Наконец, в 1080 году, когда факты убедили его в том, что покаяние 
Генриха было притворным, он высказался в пользу Рудольфа. Но к этому времени 
Генрих справился с большинством своих противников в Германии. По указанию 
Генриха поддерживавшие его церковники избрали антипапу, и в 1084 году Генрих 
вступил с ним в Рим. Антипапа короновал Генриха по всей форме, но вскоре им 
обоим пришлось уносить ноги от норманнов, которые двинулись на помощь Григорию. 
Норманны жестоко разграбили Рим и увезли Григория с собой. Фактически он 
оставался их пленником до самой своей смерти, последовавшей в следующем году.

Таким образом, внешне политика Григория закончилась катастрофой. В 
действительности же она была продолжена, хотя и с большей умеренностью, его 
преемниками. На время конфликт был улажен при помощи компромисса, 
благоприятного для папства, но по существу конфликт был непримиримым. О 
позднейших его стадиях речь пойдет в одной из последующих глав.

Нам остается сказать несколько слов об интеллектуальном возрождении в XI 
столетии. X столетие не дало ни одного философа, кроме Герберта (папы 
Сильвестра II, 999-1003), да и он был не столько философом, сколько математиком.
 Но с течением времени в XI столетии начали появляться мыслители, которые 
заслуженно могут претендовать на философскую славу. Наиболее значительными из 
них были Ансельм и Росцелин, но заслуживают упоминания и некоторые другие. Все 
они были монахами, связанными с реформаторским движением.

Самый старший из них — Петр Дамиани (о нем уже говорилось). Интересной фигурой 
является Беренгар Турский (ум. в 1088 году); он был до некоторой степени 
рационалистом. Он утверждал, что разум выше авторитета, ссылаясь в 
подтверждение своего взгляда на Иоанна Скота, что и явилось причиной 
посмертного осуждения последнего. Беренгар отвергал пресуществление и дважды 
был принужден отречься от своего учения. Против ереси Беренгара выступил 
Ланфранк в книге «De corpora et sanguine Domini» («О теле и крови Господа». — 
Прим. перев.). Ланфранк родился в Павии, изучал право в Болонье и стал 
превосходным диалектиком. Однако он бросил диалектику ради теологии и вступил в 
Бекский монастырь в Нормандии, где был главой школы. В 1070 году Вильгельм 
Завоеватель назначил его архиепископом Кентерберийским.

Св. Ансельм имел много общего с Ланфранком: был итальянцем, монахом в Беке и 
архиепископом Кентерберийским (1093-1109); на последнем посту он следовал 
принципам Григория VII и выступал против короля. Ансельм знаменит больше всего 
как изобретатель «онтологического доказательства» существования Бога. В 
формулировке самого Ансельма это доказательство выглядит следующим образом. Под 
«Богом» мы понимаем наибольший, какой только возможен, объект мысли. Но если 
объект мысли не существует, то он меньше другого, точно такого же действительно 
существующего объекта мысли. Поэтому наибольший из всех объектов мысли должен 
существовать, ибо иначе был бы возможен другой, еще больший объект мысли. 
Поэтому Бог существует.

Теологи никогда не принимали этого доказательства. Современники встретили его в 
штыки; потом оно было и вовсе забыто до второй половины XIII столетия. Фома 
Аквинский объявил это доказательство ложным, и среди теологов его приговор 
всегда почитался непререкаемым. Но среди философов доказательство Ансельма 
имело лучшую судьбу. Декарт возродил его в несколько улучшенной форме. Лейбниц 
полагал, что оно может быть сделано состоятельным, если его дополнить 
доказательством того, что Бог возможен. Кант считал, что он разделался с этим 
доказательством раз и навсегда. Тем не менее в известном смысле оно лежит в 
основе системы Гегеля и его последователей и вновь обнаруживается в принципе 
Брэдли: «То, что может существовать и должно существовать, — существует».

Ясно, что доказательство с такой славной историей достойно уважения независимо 
от того, состоятельно оно или нет. Суть вопроса заключается в следующем. Есть 
ли нечто, о чем мы можем составить мысленное представление, для которого (этого 
нечто) одно то, что мы можем составить о нем мысленное представление, является 
доказательством существования вне наших мыслей? Каждый философ хотел бы 
ответить на такой вопрос утвердительно, ибо дело философа достигать знания 
фактов о мире не столько при помощи наблюдения, сколько при помощи мышления. 
Если утвердительный ответ правилен, то мы можем перебросить мост от чистой 
мысли к фактам; если неправилен — не можем. В такой общей форме Платон 
использует своего рода онтологическое доказательство, чтобы подтвердить 
объективную реальность идей. Но до Ансельма никто не сформулировал этого 
доказательства в его обнаженной логической чистоте. Выиграв в чистоте, оно 
проиграло в силе; но это тоже делает честь Ансельму.

В остальном философское учение Ансельма заимствовано главным образом у св. 
Августина, через посредство которого в него перешли многие элементы платонизма. 
Ансельм верит в платоновские идеи, в которых он усматривает еще одно 
доказательство существования Бога. Ансельм заявляет, что при помощи 
неоплатоновских аргументов он смог доказать не только существование Бога, но и 
понятие троичности. (Не забудем, что в учении Плотина было понятие троичности, 
хотя и неортодоксальное с точки зрения христианина.) Ансельм считает разум 
подчиненным вере. «Я верую, дабы понимать», — заявляет он; идя по стопам 
Августина, он утверждает, что без веры понимание невозможно.