ию населения, порою — императорам или 
королям, порою же (как было в X столетии) — обладателям местной городской 
власти в Риме. Рим не являлся в это время городом порядка, каким он еще был во 
времена Григория Великого. Временами разгорались настоящие побоища враждующих 
партий; в другие времена какому-либо богатому роду удавалось, сочетая насилие с 
подкупом, захватить власть в свои руки. Беспорядок и бессилие Западной Европы 
достигли в этот период таких размеров, что можно было подумать, что 
христианскому миру грозило полное крушение. Император и король Франции были 
бессильны обуздать ту анархию, которую создавали в их владениях феодальные 
магнаты, номинально считавшиеся их вассалами. Венгры совершали грабительские 
набеги на Северную Италию. Норманны совершали грабительские набеги на 
французское побережье, пока в 911 году им не отдали Нормандию, взамен чего они 
приняли христианство. Однако самая большая опасность для Италии и Южной Франции 
исходила от сарацин, которые не могли быть обращены в христианство и не питали 
никакого почтения к церкви. К концу IX столетия сарацины завершили завоевание 
Сицилии; они утвердились на реке Гарильяно, близ Неаполя; они разрушили Монте 
Кассино и другие крупные монастыри; поселение их имелось даже на побережье 
Прованса, откуда они совершали грабительские набеги на Италию и альпийские 
долины, прерывая торговлю между Римом и Севером.

Завоевание Италии сарацинами было предотвращено Восточной империей, которая в 
915 году нанесла сокрушительное поражение сарацинам Гарильяно. Тем не менее 
Восточная империя была недостаточно сильной, чтобы подчинить себе Рим, как это 
было после завоевания Юстиниана, и на целое столетие папство оказалось добычей 
римской аристократии, или графов Тускулума. Самыми могущественными римлянами в 
начале X века были «сенатор» Теофилакт и его дочь Мароция, в роде которых титул 
папы стал почти наследственным. Мароция сменила нескольких мужей подряд и 
неведомое количество любовников. Одного из любовников она сделала папой под 
именем Сергия II (904-911). Сын ее от этой связи был папой Иоанном XI 
(931-936); внуком ее был Иоанн XII (955-964), который стал папой в 
шестнадцатилетнем возрасте и «своей беспутной жизнью и оргиями, местом которых 
вскоре стал Латеранский дворец, окончательно подорвал авторитет папства» [311 - 
Cambridge Medieval History. Vol. III, p. 455.]. По-видимому, история Мароции 
легла в основу легенды о «папессе Иоанне».

Естественно, что папы этого периода растеряли последние остатки того влияния, 
которое их предшественники еще сохраняли на Востоке. К северу от Альп от власти 
пап над епископами, которую успешно отстаивал Николай I, также ничего не 
осталось. Провинциальные соборы утвердили свою полную независимость от папы, но 
не смогли добиться независимости от светских государей и крупных феодальных 
землевладельцев. Епископы все более и более ассимилируются, чтобы превратиться 
в феодальных магнатов. «Таким образом, церковь предстает перед нами жертвой той 
же анархии, которая раздирает светское общество; все дурные наклонности 
получили полную свободу, и никогда еще духовенство, сохранившее некоторую 
заботу о религии и спасении душ вверенной ему паствы, не оплакивало столь 
прискорбно всеобщее разложение и не направляло взор верующих на призрак конца 
мира и последнего суда» [312 - Там же.].

И все же ошибочно мнение, будто в это время царил особый страх перед 
наступлением конца мира в 1000 году. Христиане всегда, со времени св. Павла, 
полагали, что вот-вот должен наступить конец мира, но это не мешало им 
продолжать заниматься своими обычными делами.

1000 год удобно принять как веху, знаменующую завершение процесса упадка 
цивилизации Западной Европы, которая достигла к этому времени самой низшей 
точки. С этого момента началось движение по восходящей линии, которое 
продолжалось вплоть до 1914 года. На первых порах прогресс был обязан главным 
образом реформаторскому движению, исходившему от монастырей. Что же касается 
духовенства, стоявшего вне монашеских орденов, то оно в большинстве своем 
одичало, обмирщилось и вело безнравственный образ жизни; оно было развращено 
богатством и властью, которыми было обязано пожертвованиям верной паствы. Тому 
же процессу непрестанно подвергались даже и монашеские ордена; но реформаторы с 
новым рвением возрождали их моральную силу, как только она приходила в упадок.

Другой причиной, делающей 1000 год поворотным пунктом, является то, что 
примерно в это время прекратились завоевания мусульман и северных варваров, по 
крайней мере поскольку речь идет о Западной Европе. Последовательными волнами 
на ее территорию вторгались готы, лангобарды, венгры и норманны; каждая орда по 
очереди была христианизирована, но каждая по очереди ослабляла традицию 
цивилизации. Западная империя распалась на множество варварских королевств; 
короли утратили власть над своими вассалами; наступила всеобщая анархия, 
состояние нескончаемого насилия в крупном и малом масштабе. В конце концов все 
расы могущественных северных завоевателей были обращены в христианство и обрели 
постоянные места обитания. Норманны, вторгшиеся последними, оказались особенно 
восприимчивыми к цивилизации. Именно они отвоевали Сицилию у сарацин и 
обезопасили Италию от мусульман. Именно они вернули Англию римскому