тическую оценку метафизики санкхья, 
мы можем здесь только кратко отметить некоторые бросающиеся в глаза недостатки 
теории познания санкхьи275. Исходя из того факта, что в мире опыта индивидуум 
имеет дело с какими-то предварительными данными или с чем-то заранее заданным, 
санкхья доказывает самостоятельное существование субъектов и объектов. Как мы 
уже видели при обсуждении теории познания системы ньяя, чистые субъекты и 
объекты – это ложные абстракции, не имеющие значения вне их связи с конкретным 
опытом, в котором эти абстракции функционируют. Расчленяя это конкретное 
единство на два элемента – субъект и объект – и искусственно превращая их в 
абсолют, санкхья становится несостоятельной в объяснении факта опыта. Если 
пурушу рассматривать как чистое сознание как постоянный свет, освещающий все 
объекты познания, а пракрити – как нечто противостоящее познанию и совершенно 
ему чуждое, то последняя никогда не сможет быть объектом первого. Санкхья не 
может перепрыгнуть через пропасть, которую она вырыла между субъектом и 
объектом. Метафоры, говорящие о приближении, отражении и тому подобном, – это 
искусственные средства, изобретенные для лечения воображаемых болезней. Пуруша 
никогда не сможет познать пракрити, если эти два элемента будут именно тем, за 
что их принимает санкхья. Пуруша, говоря, что изменения в сознании являются 
отражением модификаций буддхи, не может сказать, как происходят изменения в 
сознании. Санкхья говорит, что, когда буддхи видоизменяется, это видоизменение 
отражается в сознании пуруши. Согласившись во имя спасения доказательства с тем,
 что такая теория отражения обоснованна, разве не впадаем мы в психологический 
субъективизм? Получить отражение – это совсем не то же самое, что воспринять 
реальность, которая не является простым воображением. Каково отношение между 
внешним объектом и внутренней идеей? Если эти две вещи причинно связаны, то что 
создает между ними коренную противоположность? Является ли восприятие во всякое 
время простым изменением сознания? Разве оно не всегда ощущает объект? Не 
выходим ли мы из пределов достоверного опыта, когда рассматриваем сознание и 
объект как две различные реальности? Если пуруша и пракрити являются абсолютно 
неродственными друг другу, тогда мы не сможем объяснить ни происходящего в 
сознании, ни даже материальный процесс. Это, очевидно, reductio ad absurdum. Но 
неудовлетворительность своей позиции санкхья скрывает от себя рядом метафор и 
несообразностей. Считается, что если субъект и объект приближаются один к 
другому, то происходит взаимное отражение качеств и передача свойств. Если 
субъект в объект неродственны, то как же субъект может отражать объект? Как 
может лишенный разума буддхи отражать пурушу? Как может бесформенный пуруша, 
являющийся постоянным провидцем, отражаться в изменчивом буддхи? Значит, они не 
могут быть абсолютно противоположными по природе. Последняя сутра из 
"Йогасутры" Вибхутипады констатирует, что, когда буддхи становится таким же 
чистым, как пуруша, достигается свобода276. Очищенный буддхи не связывает 
пурушу, а до уничтожения буддхи мы имеем отражение пуруши в очищенном буддхи. 
Буддхи делает возможным полное познание пуруши и пракрити и их различение. Пока 
буддхи загрязнен эгоистическими целями и особыми стремлениями, мы не можем 
познать истину. 

Теория санкхьи не объясняет факт познания, являющийся субъективно-объективным 
отношением. Она допускает, что объект зависит от познаваемого субъекта, а 
субъект для своего познания требует объекта. Другими словами, без синтеза этих 
двух элементов нет познания. Субъект не может познать себя до тех пор, пока он 
полностью не познает объект. Он не может познать объект до тех пор, пока 
последний не проявит себя как субъект. Разве это отношение между ними не 
существенно? Эти два элемента не могут не быть родственными один другому. 
Явление отчуждения между ними возникает вследствие того, что мы выходим за 
пределы факта опыта, который должен его объяснить. 

Источник сознания никогда сам по себе не воспринимается. Он выводится из 
познания. Говорят, что он является чистым знанием. Абстрагируется универсальный 
элемент познания, и его считают пурушей, или сознанием, которое не имеет ни 
формы, ни качества, ни движения. Он называется чистым субъектом. Постоянное 
колебание объема сознания зависит от воздействия внешнего мира, который 
считается фундаментальным единством изменений в сознании. Все объекты, включая 
данные ощущений и состояния ума, материальны и по своей природе ограниченны. 
Они приходят и уходят, являясь копиями внешних вещей, хотя состоят из более 
тонкого вещества. Модификация буддхи, относясь к той же группе, что и вещи мира,
 освещается пурушей, поскольку буддхи по своей природе значительно более тонок 
и в нем преобладает качество саттвы. Буддхи более приспособлен для отражения 
света пуруши, чем другие продукты пракрити277. Что касается познания, то мы 
можем достигать знания других вещей через видоизменение буддхи, или вещества 
ума. В каждом акте познания различается источник сознания, который его освещает,
 и модификация буддхи, которая, являясь сама по себе бессознательной, 
становится содержанием сознания в момент, когда она освещается пурушей. 
Движения буддхи сами по себе бессознательны, но благодаря своей связи с пурушей 
они интерпретируются как составные части опыта индивидуума. Поскольку опыт 
включает в себя два элемента, из коих один постоянный, а другой переменный, мы 
не можем изолировать их и ут