обоснованностью. 

Проблема я является одной из наиболее важных проблем, рассматриваемых в 
упанишадах. Она встречается снова как адхьятма-видья в Бхагавадгите в ведийских 
сутрах. Анализ природы я представляет собой наследство упанишад, завещанное 
последующим философским системам. Он вызвал много неправильных представлений. 
Противоположные теории о природе я поддерживались Буддой, Шанкарой, Капилой и 
Патанджали, чьи взгляды, как это можно проследить, восходят к упанишадам. 
Упанишады не намеревались сделать из более глубокого я абстрактное ничто. Оно 
является полнейшей реальностью, совершенным сознанием, а не просто негативным 
спокойствием, не нарушаемым каким-либо волнением, не запятнанным и не 
оскверненным каким-либо позором. Логика мысли имеет в нем отрицательное 
движение, происходящее благодаря отказу от конечного, но это только стадия 
поступательного движения. Посредством негативного процесса я вынуждено признать,
 что его сущность заключается не в его ограниченности или самодовлении. 
Посредством позитивного метода оно находит свое подлинное я в жизни и во всем 
сущем. В этом истинном я существуют все вещи. Некоторые буддисты делают из я 
просто пустоту и, исходя из этого предположения, справедливо отклоняют я как 
абстракцию метафизиков. Мы не можем найти это я в каком-либо углу поля сознания.
 Не найдя его там, мы делаем поспешный вывод, что оно – ничто. Санкхья считает, 
что оно должно быть простым и чистым, хотя пассивным, духовным и, несмотря на 
свою очевидную простоту, должно иметь некоторый характер и единство, так что мы 
получаем здесь теорию о беспредельной множественности душ. Некоторые ведантисты 
придерживаются той точки зрения, что подлинное я, или Брахман, является чистым, 
спокойным, мирным и неволнующимся, считая при этом, что существует только одно 
я. Придавая особое значение пассивной стороне, они рискуют низвести его к 
простой пустоте. Существуют буддистские секты, которые низводят я до простого 
ума, который может как-то мыслить, но мысль которого не может иметь никакого 
содержания. 

VIII. БРАХМАН
Мы можем теперь перейти к определению первичной реальности с объективной 
стороны, когда она называется Брахманом69. Мы видели, что в Ригведе пришли к 
монистической идее. Упанишады взяли на себя задачу более логического 
определения Вечного духа, всего действующего и всегда находящегося в покое. В 
другом месте мы нашли следы прогресса от низших несовершенных концепций к более 
адекватным, сформулированных в Тайттирия упанишаде70. В главе III сын 
приближается к отцу и просит научить его познанию природы реальности, из 
которой все проистекает и в которую все возвращается. Сыну указываются главные 
черты Брахмана и дается задание раскрыть содержание, которое удовлетворяет этим 
чертам. "То, из чего эти существа рождены, то, в чем они живут после рождения, 
и то, куда они уходят после своей смерти, – это и есть Брахман"71. Предметы 
мира постоянно меняют свою форму, и они не могут рассматриваться реальными в 
смысле чего-то первичного. Есть ли что-либо неизменно фиксированное, лежащее в 
основе мира изменяющихся вещей, намарупа, имя и форма, как называют их 
упанишады? Сын принимает материю за первичную реальность. Она представляет 
собой самую заметную и важную сторону внешнего мира. Данная точка зрения 
поддерживается локаятами, или материалистами. Сын скоро обнаруживает, что 
материя не может объяснить явления жизни. Рост растений требует иного 
объяснения. Сын направил свое внимание на прану, или жизнь, как на первичную 
причину72. Материя не содержит в себе секрета жизни, хотя жизнь невозможна без 
материи. В жизни есть нечто, что делает ее способной усваивать и 
преобразовывать неорганические элементы. Это нечто вроде жизненной причины, 
которая в человеке помогает превращать растительные продукты в кровь, кости и 
мускулы. Это причина, которая наполняет собой мир и связывает человеческие 
существа с остальной частью творения73. Сын уверен, что жизнь принадлежит к 
отличному от материи порядку вещей, хотя прана является сущностью тела74. Снова 
он остается не удовлетворенным решением относительно прана как первичной 
реальности, так как явления сознания, которые мы встречаем в животном мире, 
необъяснимы при помощи принципа жизни. Манас, или воспринимающее сознание, есть 
нечто отличное от жизни и материи [24]. Это, видимо, венец жизненного процесса. 
Таким образом, сын уверовал, что манас – это Брахман. Однако и этого было 
недостаточно, так как имеются интеллектуальные факты, которые простое 
воспринимающее сознание не принимало в расчет. Виджняна, или познание, есть 
Брахман75. Некоторые школы буддизма принимают эту точку зрения. Сын 
обнаруживает, что даже интеллектуальное самосознание является неполным, 
поскольку оно подвержено диссонансу и несовершенству. Цель упанишад – указать 
на то, что и на интеллектуальной ступени познания существуют элементы дуализма 
и внешнего, однако во многом мы можем пытаться преодолеть их. В познании и 
морали мы имеем отношение: субъект – объект. Где существование не укладывается 
больше в термины познания, там должно быть нечто более высокое, чем простой 
интеллект. Единство существования требует, чтобы мы обязательно вышли за 
пределы интеллектуальной ступени познания. Мысль в ее обычном понимании имеет 
дело с объектами, рассматриваемыми как нечто внешнее или отличное от процесса 
мышления. Она выходит за свои пределы к чему-то другому и пр