е творения51, жизненный принцип творения52, субъект, в 
котором, волнуясь, движется весь мир53. Вне его – нет ничего. Оно содержит в 
себе все сознание объектов. Во вселенной нет ничего, что не было бы вовлечено в 
наше безграничное я. Это я, которое все собой охватывает, является единственной 
реальностью, содержащей в себе все явления природы и всю историю опытного 
знания. Наше маленькое я включается в него и поглощается им. Это субъект, 
который есть что-то большее, чем поток представлений, которые являются только 
несовершенным проявлением его. Все наши состояния сознания вращаются вокруг 
этого центрального светила. Упразднить его – значит уничтожить их. Без субъекта 
не будет ни потока, ни очередности ощущений в пространстве, ни 
последовательности их во времени. Оно делает возможными память, самоанализ, 
познание и нравственность. Упанишады утверждают, что этот субъект является 
универсальной основой, которая заключена во всех индивидах. Он скрыт во всех 
вещах и охватывает все творение. Не существует второго, находящегося вне его, и 
нет для него других отличительных терминов54. 
"Как дышащий, он называется дыханием, как говорящий речью, как видящий – 
глазами, как слышащий – ушами, как понимающий – умом; все это только 
наименования его действий"55. 

Я, только так понятое, может рассматриваться как постоянный субъект, 
сохраняющийся и в бодрствующем состоянии, и во сне, и при смерти, и в оковах, и 
при освобождении. Оно присутствует всюду, охватывая взором все миры. Это 
универсальный субъект и вместе с тем универсальный объект. Он видит и все-таки 
не видит. Как говорится в упанишадах, 

"в том случае, когда он не видит, все же он видящий, хотя он и не видит; 
поскольку для провидца нет перерыва в видении, потому что он неразрушим; но 
кроме него, нет второго, нет другого, отличного от него, кого бы он мог 
видеть"56. 

Я – это целое. "Я это весь мир"57. Это универсальное я не может быть воспринято 
по самой своей природе. Как отмечает Шанкара: "Свидетельствующее я озаряет 
сознание, но никогда оно само не заключается в сознании". Это не данные из 
опыта, не объект, хотя все объекты даны для него. Это не мысль, но все мысли – 
для этого. Это не предмет для видения, но принцип всякого видения. Как сказал 
бы Кант, условие эмпирического познания само не познается. "Что я должен 
предположить, чтобы познать объект, – говорит Кант, я не могу познать как 
объект". Субъект всего опыта не может сам быть опытом. Если бы он стал опытом, 
то возникает вопрос, кем же он познается? Познание всегда осуществляется двояко.
 Это я, следовательно, неопределимо. Как все первичные принципы, оно может 
только приниматься. Оно является объяснением всему остальному, хотя само 
остается необъяснимым. Старое затруднение Конта, что субъект не может 
повернуться и схватить самого себя, не так уж надуманно. "Душа, которая – ни 
это, ни то и ни нечто другое, является неосязаемой, так как ее нельзя 
ухватить"58. Упанишады отказываются отождествлять я с телом, или рядом душевных 
состояний, или представлением непрерывного, или потоком сознания. Я не может 
быть ни отношением, так как оно требует основания отношений, ни связью 
содержаний, поскольку это без связующего агента будет непонятно. Мы обязаны 
признать реальность универсального сознания, которое всегда сопутствует 
содержанию сознания и существует даже тогда, когда содержания нет. Это основное 
тождество, предполагающее наличие я и не-я, называется Атманом. Никто не может 
сомневаться в его реальности59. 

Мандукья упанишада дает нам анализ сознания, приводящий к тому же заключению. 
Начнем с вольного изложения того, что она говорит по этому поводу60. Душа имеет 
три состояния, которые все содержатся в четвертом. Эти состояния – 
бодрствование, дремота, сон и то, что называется "турия". Первое состояние, то 
есть бодрствование, таково, что в нем я осознает обычный мир внешних объектов. 
Оно обладает восприятием грубых вещей. Здесь зависимость от тела является 
преобладающей. Второе состояние – это сон со сновидениями, где я пользуется 
тонкими вещами61, формирует для себя новый мир форм, материалом для которых 
служат его переживания в бодрствующем состоянии. Дух, как говорят, свободно 
странствует, сбросив узы тела. Третьим является состояние здорового сна, когда 
мы не имеем ни сновидений, ни желаний. Оно называется сушупти. Душа, говорят, 
становится на время единой с Брахманом и испытывает блаженство. В глубоком сне 
мы поднимаемся выше всех желаний и освобождаемся от всех треволнений духа. 
Противоположности, так сказать, утрачиваются для субъекта, находящегося в таком 
состоянии чисто беспредметного познания62. Шанкара отмечает, что явление 
дуализма, вызванное действием ума, имеет место в других двух состояниях, но 
отсутствует здесь. В ряде мест говорится, что во сне без сновидений, когда 
человек отрезан от отвлекающего влияния мира, мы испытываем природу абсолютного 
блаженства. Душа является божественной по происхождению, хотя и обременена она 
плотью. Во с