тя и не 
все они были брахманами по происхождению. Идея Платона о философах как 
правителях и руководителях общества получила в Индии свое претворение в жизнь. 
Окончательные истины – это духовные истины, и в их свете должна 
совершенствоваться современная жизнь. 

Религия в Индии не отличается догматизмом. Она является рациональным синтезом, 
который по мере развития философии продолжает вбирать в себя новые 
представления. По своей природе гибкая и основанная на опыте, она пытается идти 
в ногу с прогрессом мысли. Часто высказываемые критические замечания о том, что 
индийская мысль, вследствие перенесения центра тяжести на интеллект, ставит 
философию на место религии, лишь доказывает рационалистический характер религии 
в Индии. Ни одно религиозное движение не появлялось на свет, не развив в 
качестве своей основы философского содержания. Г-н Хавел отмечает: 

"Религия в Индии едва ли является догмой; в области человеческого поведения она 
– рабочая гипотеза, приспособленная к различным стадиям духовного развития и 
разнообразным условиям жизни"4. 

Всякий раз, когда религия имела склонность превратиться в неизменный символ 
веры, наступало духовное оживление и философская реакция, которые подвергали 
верования суровой критической проверке, отстаивая истинное и борясь с ложным. 
То и дело будем мы замечать, как традиционные верования становятся 
несостоятельными и даже ложными из-за того, что времена меняются. Тогда эпоха 
перестает мириться с ними, следуя за интуицией нового учителя, Будды или 
Махавиры, Вьясы или Шанкары, взволновавших духовную жизнь до самых глубин. Это, 
несомненно, великие моменты в истории индийской мысли, периоды духовных 
испытаний и предвидения, когда по призыву духа, витающего там, где он хочет, и 
появляющегося неизвестно откуда, душу человека охватывает порыв и она начинает 
новые дерзания. Именно тесная связь между философской истиной и повседневной 
жизнью народа делает религию всегда живой и действенной. 

Религиозные проблемы стимулировали развитие философского мышления. Разум 
индийцев издавна бился над вопросами о природе божества, цели жизни и отношении 
индивидуальной души к всеобщей душе. Хотя философия в Индии, как правило, не 
полностью освободилась от очарования религиозных спекуляций, тем не менее 
религиозные формы не препятствовали обсуждению философских вопросов. То и 
другое не смешивалось. Благодаря тесной связи между теорией и практикой, 
доктриной и жизнью, философия, не выдержавшая жизненной проверки в более 
широком, а не прагматическом смысле этого слова, не имела шансов на 
существование. Для тех, кто понимает подлинное родство между жизнью и теорией, 
философия становится методом жизни, средством духовного осознания. Не было ни 
одного положения, даже в системе санкхья, которое оставалось бы только догмой 
или простым изречением. Каждая доктрина превращалась в страстное убеждение, 
волнуя сердца и умы людей. 

Было бы неправильным сказать, что философия в Индии никогда не относилась к 
себе критически. Даже на ранних стадиях рассудочного мышления она стремилась 
вносить поправки в религиозные верования. Доказательство улучшения религии 
заключено в прогрессе от гимнов вед до упанишад. Переходя к буддизму, мы видим, 
что философский дух уже стал тем образом мышления, который в интеллектуальных 
вопросах не склоняется перед авторитетами, кто бы они ни были, и не признает 
границ своей предприимчивости, если они не установлены логикой. Он испытывает и 
проверяет все, смело следуя туда, куда ведут доказательства. Обращаясь к 
даршанам, или философским системам, мы видим здесь мощные и непрерывные усилия 
систематического мышления. Насколько эти системы свободны от традиционной 
религии и предвзятых взглядов, видно из того, что санкхья обходит молчанием 
существование бога, будучи уверенной в невозможности его теоретического 
обоснования. Допуская существование высшего существа, вайшешика и йога не 
признают его творцом вселенной, а Джаймини ссылается на бога лишь для того, 
чтобы отказать ему в провидении и моральном руководстве миром. Известно, что 
ранние системы буддизма равнодушны к богу. Имеется также материалистическая 
система чарваков, которая отвергает существование бога, высмеивает жрецов, 
хулит веды и ищет спасения в наслаждении. [1] 

Тот факт, что религия и социальные традиции играют ведущую роль в жизни, не 
препятствует свободным занятиям философией. Это странный парадокс, и все же это 
очевидная истина: в то время как жизнь индивидуума в обществе ограничена 
строгими нормами кастового строя, он вправе присоединиться к любому мнению. 
Разум свободно подвергает сомнению и критике убеждения, с которыми люди 
родились на свет. Вот почему еретик, скептик, неверующий, рационалист и 
вольнодумец, материалист и гедонист – все они процветают на индийской почве. 
Махабхарата говорит: "Нет муни, который не имел бы собственного мнения". 

Все это служит доказательством незаурядной интеллектуальности индийского ума, 
стремящегося познать сокровенную истину и законы многосторонней человеческой 
деятельности. Действие интеллектуального импульса не ограничивалось сферой 
философии и теологии, но распространялось на логику и грамматику, риторику и 
язык, медицину и астрономию, – в сущности на все искусства и науки, от 
архитектуры до зоологии. Все полезное для жизни или представляющее интерес для 
ума становится предметом исследования и критического анализа. Чтобы получить 
представление о всеобъемлющем характере