принадлежит в значительной степени к прошлому. Индийская же цивилизация, 
которая даже по самым скромным подсчетам насчитывает 4 тысячи лет, в своих 
основных чертах все еще существует. Восходя к ведийскому периоду, эта 
цивилизация в одно и то же время является и юной и древней. Юность возвращалась 
к ней всякий раз, когда этого требовала история. Когда происходит изменение, 
оно не осознается. Но раз оно произошло, оно претендует лишь на то, чтобы быть 
новым названием для старого образа мышления. В Ригведе мы увидим, как 
религиозное сознание арийских завоевателей усваивает воззрения туземцев. В 
Атхарваведе мы находим, что боги неба и солнца, огня и ветра, которым 
поклонялись арийские племена от Ганга до Геллеспонта, дополнились 
неопределенными космическими божествами. Упанишады рассматриваются как 
возрождение или скорее воплощение того, что находилось уже в ведийских гимнах. 
Бхагавадгита претендует на то, чтобы подвести итоги учению упанишад. Индийский 
эпос представляет соединение глубочайших религиозных представлений величайшей 
важности с ранним культом природы. Уважать в человеке дух благоговения к 
старому – значит содействовать успеху нового16. При этом сохраняется старый дух,
 но не старые формы. Это стремление сохранить прообраз старого привело к 
модному утверждению, что Индия статична. Человеческий ум никогда не 
останавливается в своем развитии, хотя он и не признает полного разрыва с 
прошлым. 

Это глубокое уважение к прошлому породило преемственность в индийской мысли, 
естественная набожность которой является связующим звеном между веками. 
Индийская культура – продукт вековых изменений, произведенных сотнями поколений.
 Некоторые века были долгими, застойными и мрачными, другие – краткими, 
быстрыми и радостными, но каждый из них внес что-то новое в великую и богатую 
традицию, которая все еще живет, хотя и несет в себе следы мертвого прошлого. 
Быстрое развитие индийской философии сравнивают с течением потока, который, 
радостно струясь из своего источника среди горных вершин, несется через 
тенистые долины и равнины, увлекая в своем властном течении меньшие потоки. 
Мчится поток, полный величия и спокойной силы, через земли и народы, на чьи 
судьбы он влияет, неся на своей груди тысячи кораблей. Кто знает, где и когда 
этот могучий поток, шумно и радостно катящий свои воды, впадает в океан – отца 
всех потоков? 

Многие индийские мыслители смотрят на всю индийскую философию как на одну 
систему непрерывно совершающегося откровения. Они считают, что каждая 
цивилизация вырабатывает некую божественную мысль, присущую только ей17. 
Существует имманентная телеология, которая определяет путь каждой человеческой 
расы к некоему законченному развитию. Различные воззрения, излагаемые в Индии, 
должны рассматриваться как ветви одного и того же дерева. Можно в какой-то 
степени примириться с остановками и тупиками на столбовой дороге прогресса к 
истине. Обычный способ, с помощью которого примиряют шесть ортодоксальных 
систем, можно пояснить следующей аналогией: подобно тому как мать, показывая 
ребенку луну, называет ее, чтобы он понял, блестящим кружком на вершине дерева, 
не упоминая о громадном расстоянии, отделяющем ее от земли, что только запутало 
бы ребенка, так и философские системы высказывают различные взгляды, чтобы 
облегчить людям их понимание. [3] Философская драма Прабодхачандродая считает, 
что шесть систем индусской философии не исключают друг друга, но с различных 
точек зрения прославляют одного и того же несозданного бога. Все вместе они 
образуют живой фокус из рассеянных лучей, которые многогранное человечество 
отражает от сияющего солнца. В труде Мадхавы Сарвадаршанасанграха (1380 год н.э.
) дает описание шестнадцати систем мысли, представляющих постепенно восходящий 
ряд, который получает свое завершение в адвайта веданте, или не-дуализме. 
Подобно Гегелю, он рассматривает историю индийской философии как 
прогрессирующее усилие к созданию полной и отчетливой картины мира. Истина 
постепенно раскрывается в следующих друг за другом системах, и полная истина 
достигается лишь в том случае, если завершается ряд философских систем. В 
адвайта веданте много лучей света, сходящихся в единый фокус. Теолог и 
мыслитель XVI века Виджнянабхикшу считает, что все философские системы имеют 
силу авторитета18, и примиряет их тем, что отличает истину практическую от 
метафизической, рассматривая санкхью как окончательное выражение истины. 
Мадхусудана Сарасвати в своей Прастханабхеде пишет: 

"Конечной целью всех муни – авторов этих различных систем – является 
обоснование теории майя; их единственное намерение заключается в том, чтобы 
установить существование одного верховного бога, единственной сущности, ибо эти 
муни не могли заблуждаться, так как они были всеведущими. Но поскольку муни 
видели, что люди, задерживаясь на внешней стороне вещей, не могут сразу же 
постичь смысл высочайших истин, то они предложили людям ряд теорий, дабы те не 
впали в безбожие. Не поняв цели, которую ставили перед собой муни, и полагая, 
что они даже намеревались проповедовать учения, противоречащие ведам, люди 
стали отдавать предпочтение определенным доктринам отдельных школ и таким 
образом сделались последователями различных систем"19. 

Почти все критики и комментаторы пытались осуществить примирение отдельных 
систем20. Различие заключалось лишь в понимании истины. Последователи ньяйи, 
как, например, Удаяна, считают истиной ньяю, а теисты, подобно Раманудже, 
полагают истиной теизм. В соответствии с духом индийской культуры следует 
думать, что отдельные потоки мысли, протекающие по индийской земле, вольются в 
единую реку, чьи воды устремляются к граду Божию. 

С самого начала индиец чувствовал, что истина многогранна и что различные 
воззрения представляют собой лишь различные стороны