раскованного либидо, которые бушевали в древнем Риме времен Цезарей.
Современный цивилизованный человек кажется очень далеким от этого. Он
стал просто невротиком. С тех пор как потребности, которые вызвали
появление христианства, фактически исчезли, мы больше не понимаем их
смысла. Мы не знаем, от чего христианство должно нас защитить. Для
просвещенных людей так называемая религиозность уже почти стала
неврозом. В прошедшие два тысячелетия христианство проделало свою работу
и воздвигло барьеры из репрессий, которые защищают нас от видения нашей
собственной греховности".

При таком подходе утрачивается самый смысл более высокой религиозной
жизни. Сексуальное самоограничение - это лишь начальная стадия эволюции
эго. Конечная цель религиозной жизни состоит в том, чтобы направить это
эволюционное движение в сторону, более важную для будущего эго, чем
моральное здоровье общественной структуры, которая составляет его
настоящее окружение. Базовая установка, исходя из которой религиозная
жизнь движется вперед, это существующая слабая целостность эго, его
подверженность распаду, его податливость к трансформации и его
способность к более широкой свободе создания новых ситуаций в известной
и неизвестной средах. С учетом своей фундаментальной перцепции более
высокая религиозная жизнь фиксирует внимание на опытах, символичных
неуловимым движениям реальности, серьезно влияющих на судьбу эго как,
возможно, постоянного элемента в составе реальности. Если посмотреть на
данный вопрос с указанной точки зрения, современная психология еще не
коснулась даже внешней оболочки религиозной жизни и все еще далека от
богатства и разнообразия того, что называется религиозным опытом. Чтобы
вы могли представить себе богатство и разнообразие последнего, я приведу
здесь суть высказывания великого религиозного гения XVII в. Шейха Ахмада
Сирхинди (ум. в 1624 г.), бесстрашная аналитическая критика которого
современного ему суфизма привела к развитию новой психотехники. Все
разнообразные системы суфийской техники, используемые в Индии, пришли
сюда из Средней Азии и Аравии, только его методы пересекли индийские
границы и по-прежнему являются живой силой в Пенджабе, Афганистане и
азиатской части России. Боюсь, что мне не удастся передать подлинный
смысл приводимого ниже высказывания на языке современной психологии,
поскольку такового пока не существует. Однако, исходя из того что цель
моя лишь в том, чтобы дать представление о безграничном богатстве опыта,
которое эго в своем поиске Божественного должно пережить и пройти, я
надеюсь, вы простите меня за явно заимствованную терминологию, которая
содержит реальный смысл, но которая под влиянием религиозной психологии
возникла в атмосфере иной культуры. Обратимся теперь к самому
высказыванию. Опыт некоего Абдулы Момина был описан Шейху [Сирхинди]
следующим образом:

"Небеса и земля. Божественный престол, ад и рай - все перестало
существовать для меня. Когда я оглядываюсь вокруг, я нигде не нахожу их.
Когда я нахожусь в присутствии кого-нибудь, я никого не вижу перед
собой: даже мое собственное бытие утрачено мною. Бог - бесконечен. Никто
не может содержать Его в себе; и это крайняя граница духовного опыта. Ни
один святой не смог выйти за пределы этого".

В ответ на это Шейх сказал:

"Описанный опыт происходит из бесконечного разнообразия жизни „кальб"
(сердца), и мне кажется, что переживший его не прошел еще даже четверти
бесчисленных стоянок сердца. Следует пройти оставшиеся три четверти для
того, чтобы завершить опыт этой первой „стоянки" духовной жизни. За этой
стоянкой. находятся другие, известные как рух, сирр-и-кхафи и
сирр-и-акхфа. Каждая из перечисленных стоянок, которые вместе составляют
то, что на собственном языке суфиев называется алам-и-амр, имеет свои
характерные состояния и опыты. После прохождения упомянутых стоянок
жаждущий истины постепенно получает прозрение Божественных Имен и
Божественных Атрибутов и, наконец, Божественной Сущности".

Каково бы ни было психологическое основание для различении, выделенных в
приведенном выше отрывке, он дает нам по крайней мере некоторое
представление о целом универсуме внутреннего опыта так; как он видится
великому реформатору суфизма. По его мнению, этот алам-и-амр, т.е. "мир
направляющей энергии", должен быть пройден прежде, чем человек достигнет
того уникального опыта, который символизирует чисто объективное. Вот
почему я говорю, что современная психология еще не затронула даже
внешней оболочки субъекта. Лично я вовсе не питаю надежд относительно
настоящего состояния дел ни в биологии, ни в психологии.

Простая аналитическая критика с некоторым пониманием органических
предпосылок воображения, в котором иногда выражается религиозная жизнь,
вряд ли приведет нас к живым корням человеческой личности. Допуская,
-что сексуальное воображение сыграло роль в истории религии или что
религия вооружилась средствами воображения для того, чтобы избежать
неприятной реальности или приспособиться к ней, подобный взгляд на