также над цивилизацией, которая утратила собственную духовную
целостность из-за внутреннего конфликта между религиозными и
политическими ценностями.

Как я уже отмечал ранее, невозможно отрицать тот факт, что религия имеет
целью понять конечный принцип ценности и тем самым реинтегрировать силы
личности. Вся мировая религиозная литература, включая описания частных
переживаний верующего, хотя, возможно, и выраженных в мыслительных
формах устаревшей психологии, неизменное свидетельство тому. Эти
переживания так же естественны, как и наши обычные переживания.
Очевидно, что для самого переживающего они имеют познавательную
ценность, и что еще более существенно, показывают способность
сосредоточить силы эго и тем самым даровать человеку новую
индивидуальность. Мнение о том, что подобные переживания - результат
неврозов или мистичности, не решает в конечном счете вопроса об их
смысле или ценности. Если возможна точка зрения за пределами физики, то
нам следует мужественно смотреть в лицо такой возможности, даже если она
способна нарушить или склонить к изменению наш нормальный образ жизни и
мысли. Интересы истины требуют, чтобы мы отказались от нашего настоящего
мнения. Совершенно неважно, является ли религиозное отношение
первоначально обусловленным каким-то психологическим отклонением. Джордж
Фоке, быть может, и невротик, но кто станет отрицать его очистительную
силу для религиозной жизни современной Англии? Мухаммад, говорят нам,
был психопатом. Ну что же, если психопат обладает силой дать новое
направление ходу человеческой истории, было бы чрезвычайно интересно с
точки зрения психологии выявить его первоначальную целесообразность,
которая обратила рабов в лидеров, определила поведение и обеспечила
успех целых человеческих рас. Судя по различным типам деятельности,
которые возникли из движения, инициированного пророком ислама, его
духовное напряжение и особого рода поведение, которое вытекало из этого,
не могут рассматриваться как простая фантазия ума. Нельзя понять это
иначе, чем реакцию на объективную ситуацию, порождающую новый энтузиазм,
новые организации, новые отправные начала. Если мы взглянем на это с
точки зрения антропологии, окажется, что психопат играет важную роль в
человеческой социальной организации. Его путь состоит не в классификации
фактов и открытии причин; он мыслит в терминах жизни и движения,
направленного на создание новых форм поведения для человечества. Нет
сомнения, что у него есть свои провалы и иллюзии, точно так же, как и у
ученого, полагающегося на чувственный опыт, есть свои провалы и иллюзии.
Однако тщательное изучение его методов показывает, что он не в меньшей
мере, чем ученый, бдителен при исключении примеси иллюзии из
собственного опыта.

Для нас, аутсайдеров, вопрос состоит в том, чтобы обнаружить эффективный
метод исследования природы и значимости этого необыкновенного опыта.
Арабский историк Ибн Халдун, заложивший основы современной научной
истории, был первым, кто серьезно подошел к указанной стороне
человеческой психологии и пришел к тому, что мы сегодня называем идеей
сублимального "я". Позже сэр Уильям Гамильтон в Англии и Лейбниц в
Германии заинтересовались некоторыми менее известными феноменами
сознания. Тем не менее Юнг, вероятно, прав, считая что сущностная
природа религии находится за пределами области аналитической психологии.
Рассуждая об отношении аналитической психологии к поэтическому
искусству, он говорит, что только артистическая форма может быть
предметом психологии. По его мнению, сущностная природа искусства не
может быть объектом психологического подхода. "Точно такое же различие,
- утверждает Юнг, - должно быть сделано в области религии; здесь также
психологическое рассмотрение допустимо лишь в отношении эмоционального и
символического феномена религии, что же касается сущностной ее природы,
то она никак в него не включена, да и на самом деле не может быть
включенной. Ибо если это было бы возможно, не только религия, но и
искусство могло бы рассматриваться как раздел психологии".

И все же Юнг неоднократно противоречит сам себе. В результате вместо
того, чтобы дать нам истинное понимание сущности природы религии и ее
значения для человеческой личности, наша современная психология
предлагает множество новых теорий, демонстрирующих полное непонимание
природы религии в ее наивысшем проявлении и ведущих нас по совершенно
безысходному направлению. В целом смысл этих теорий сводится к тому, что
религия не связывает человеческое эго с какой-либо объективной
реальностью за его пределами, она является просто удобным
приспособлением, рассчитанным на создание барьеров этического характера
в человеческом обществе для защиты социальной структуры от не
поддающихся иначе сдерживанию инстинктов эго.

Вот почему, согласно этой новейшей психологии, христианство уже
выполнило свою биологическую миссию и современный человек не в состоянии
понять его первоначального значения. Юнг заключает: "Безусловно, нам все
еще следует понять это, имей наши обычаи даже толику древней
брутальности, ибо мы вряд ли способны сегодня реализовать ураганы