А далее - место моего назначения. За облаками, за небесами,

В сферах, где никто не может измениться или умереть - В облике ангела; а
затем прочь За пределы ночи и дня,

Жизни и Смерти, невидимого или видимого, Где все, что когда-либо было,
Единое и Целое.

*

(Руми)

*

 

С другой стороны, более точная формулировка той же идеи эволюции в
Европе привела к убеждению, будто отныне не существует научного
основания для идеи, согласно которой настоящая богатая сложность
человеческого дара будет когда-либо материально превзойдена. Так тайное
отчаяние современного человека скрывается за завесой научной
терминологии. Ницше, хотя он и думал, что идея эволюции не доказывает
веры в непревзойденность человека, не может рассматриваться как
исключение в этом случае. Его энтузиазм относительно будущего человека
свелся в конечном счете к доктрине "вечного возвращения" - возможно,
самой безнадежной идее бессмертия, когда-либо высказанной человеком. Это
вечное повторение не есть вечное "становление", оно является той же
старой идеей "бытия", маскирующегося как "становление".

Таким образом, полностью сбитый с толку результатами собственной
умственной деятельности, современный человек перестал жить духовно, т.е.
внутренне. В области мысли он находится в открытом конфликте с самим
собой, а в области экономической и политической жизни - в прямом
конфликте с другими. Он считает себя неспособным контролировать
собственный безжалостный эгоизм и неуемную жажду золота, которые
постепенно убивают в нем высокие стремления и не приводят ни к чему,
кроме как к ощущению усталости от жизни. Погруженный в "факт", то есть в
оптически присутствующий источник ощущений, он полностью отрезан от
непроявленных глубин собственного бытия. Его последовательный
материализм настигает в конце концов тот паралич энергии, который
предсказывал и разоблачал Хаксли.

На Востоке дела обстоят не лучше. Техника средневекового мистицизма, с
помощью которой религиозная жизнь в ее наивысшем проявлении развивалась
как на Востоке, так и на Западе, сегодня практически потерпела крах. А
на мусульманском Востоке ее разрушительное воздействие, возможно, было
большим, чем где-либо еще. Вместо того чтобы реинтегрировать силы
внутренней жизни среднего человека и тем самым подготовить его к участию
в историческом процессе, она учила его ложному отречению и делала
полностью удовлетворенным собственным невежеством и духовным рабством.
Неудивительно, что современный мусульманин в Турции, Египте и Персии
вынужден искать новые источники энергии в создании новых лояльностей,
таких, как патриотизм и национализм, которые Ницше назвал "болезнью и
безрассудством", "мощнейшей" силой против культуры". Разочарованный в
чисто религиозном методе духовного обновления, который один только
приводит нас к соприкосновению с вечным источником жизни и власти
посредством расширения горизонтов мысли и эмоций, современный
мусульманин наивно надеется открыть новые источники энергии путем
сужения своей мысли и эмоций. Мировоззрение современного атеистического
социализма, проявляющего себя ревностным сторонником новой религии,
шире. Правда, обретя свое философское основание в левогегелианстве, он
выступает против того самого источника, который мог бы придать ему силу
и целенаправленность. Как национализм, так и атеистический социализм, по
крайней мере при современном состоянии регулирования человеческих
отношений, должны опираться на психологические силы ненависти,
подозрительности и обиженности, которые ведут к оскудению души человека
и сокрытию таящихся в ней источников духовной энергии. Ни техника
средневекового мистицизма, ни национализм или атеистический социализм не
могут излечить несчастное человечество от его недугов. Нет сомнения, что
настоящий момент демонстрирует один из величайших кризисов в истории
современной культуры. Сегодня мир стоит перед необходимостью
биологического обновления. Только религия, которая в своем наивысшем
проявлении не есть догма, духовенство или ритуал, способна этически
подготовить современного человека к несению бремени великой
ответственности, неизбежно вызываемой прогрессом современной науки, и
восстановить в нем ту веру, которая позволяет ему завоевать личность
теперь и сохранить ее в будущем. Лишь получив новое видение своего
происхождения и будущего, своего "откуда" и "куда", человек наконец
одержит победу над обществом, оправдывающим бесчеловечную конкуренцию, а