первое появление мысли, а потому именуется также интеллектом - буддхи. 
Интеллект порождает, в свою очередь, ахамкару, своего рода принцип 
индивидуальности, благодаря которому материя порождает совокупность живых 
существ. Из ахамкары при превалировании в ней элементов саттвы возникают пять 
органов познания, пять органов действия и манас - орган познания и действия. 
Когда же в ахамкаре доминирует элемент тамаса, она производит пять тончайших 
элементов, являющихся потенциями звука, осязания, цвета, вкуса и запаха. Из 
этих пяти тончайших элементов возникают пять вещественных элементов: эфир 
(акаша), воздух, огонь, вода и земля. Таким образом, в системе санкхья 
насчитывается в целом двадцать пять начал. 
   Представление о мировом процессе, характерное для китайской духовной 
традиции, зафиксировано в уже упоминавшемся тексте "И цзин" ("Книге перемен"), 
наиболее авторитетном произведении канонической литературы, оказавшем огромное 
воздействие на всю китайскую культуру. 
   По словам исследователя и переводчика "Книги перемен" Ю. К. Щуцкого, 
последняя "возникла как текст вокруг древнейшей практики гадания и служила в 
дальнейшем почвой для философствования, что было особенно возможно потому, что 
этот малопонятныи и загадочный архаический текст представлял широкий простор 
творческой философской мысли" (23). Гадательная практика со стеблями 
тысячелистника, на панцире черепахи или лопатчатых костях крупного рогатого 
скота, восходящая по времени к концу II - началу I тысячелетия до н. э., была 
постепенно преобразована в нумерологическую систему математакоподобных операций 
с числами и геометрическими фигурами с целью "разделить по родам свойств всю 
тьму вещей (24). Эта система и составляет основной текст "И цзина", делящийся 
на три слоя. Первый включает название гексаграмм и мантических формул. 
Гексаграммы (их всего 64) - графические символы, состав ленные из шести 
расположенных друг над другом черт двух видов, целой и прерывистой, во 
всевозможных комбинациях. Черты яо - знаки универсальных мироустроительных сил: 
мужской - ян (изображаемой целой чертой), считающейся активной, символизирующей 
свет, и женской - инь (прерывистой чертой), по своей сути пассивной, темной. 
По-видимому, гексаграммы выполняли роль символов представлений, бывших в ходу 
до создания в Китае письменности. 
   Центральную роль в ицзиновской системе занимают восемь триграмм (ба гуа) - 
сочетания из трех черт. По словам одного из знаменитых комментаторов "Книги 
перемен" Чэн Ичуаня (1033-1107), "когда в глубокой древности совершенномудрые 
люди начертали впервые восемь триграмм, то в них уже были выражены три мировые 
силы: Небо-Земля-Человек" (25). Восемь триграмм генетически связаны с "десятью 
небесными стволами", к которым причисляются ян, инь, вода, огонь, металл, 
дерево, почва и злаки. 
   Второй слой текста составляют афоризмы при гексаграммах, третий - афоризмы 
при отдельных чертах-яо. Комментаторская часть "Книги перемен", именуемая 
"Десять крыльев", хотя часто и приписывается самому Конфуцию, однако, видимо, 
была составлена не им, а его более поздними последователями (приблизительно в 
VI в. до н. э. - 1в. н. э.), которым удалось в конечном счете утвердить 
ицзиновское мировидение в качестве теоретической основы традиционного 
китайского мировоззрения. 
   Несмотря на огромную комментаторскую литературу к "И цзину" в самом Китае и 
за его пределами, "Книга перемен", говоря словами выдающегося русского синолога 
В. М. Алексеева, остается, подобно Апокалипсису, книгой за семью печатями. В 
одной из частей "Десяти крыльев", именуемой "Шо гуа чжу-ань" ("Традиция 
объяснения триграмм"), смысл ицзиновской символики объясняется следующим 
образом: "В древности, когда совершенномудрые люди создавали [учение о] 
переменах, они имели целью согласоваться с закономерностями сущности [человека 
и его] судьбы. И вот они установили путь Неба, а именно тьму и свет. Они 
установили путь Земли, а именно податливость и напряжение; они установили путь 
Человека, а именно любовь и долг. Они сочетали эти три потенции и сочли их 
двойными. Поэтому в L[Книге] перемен" шесть черт составляют гексаграмму, в ней 
разделяются тьма и свет, чередуются податливость и напряжение..." (26). 
   Комментаторы и интерпретаторы более позднего времени, естественно, 
стремились найти расшифровку текста "И цзин" в понятиях, соответствующих уровню 
мышления их собственного времени. Одни усматривали в гексаграммах зародыш 
математических знаний (Лю Вэйхуа), другие видели в них связь с астрономическими 
и астрологическими наблюдениями, близкими к вавилонским представлениям о 
небесных сферах или, может быть, даже заимствованными у них, третьи, как, 
например, К. Юнг, утверждали, что "гуа" фиксируют общечеловеческий набор 
архетипов, т. е. врожденных психических структур, и т. д. "Триграммы, 
гексаграммы и их компоненты во всех комбинаторно возможных сочетаниях образуют 
универсальную иерархию классификационных схем, в наглядных симвблах 
охватывающую любые аспекты действительности - части пространства, отрезки 
времени, природные стихии, числа, цвета, органы тела, социальные и семейные 
положения" (А. И. Кобзев). 
   В целом можно сказать, что, несмотря на всю зашифрованность архаичного 
текста "Книги перемен", в ней со всей очевидностью содержится "трезвый". взгляд 
внимательно всматривающегося в окружающий мир человека, жизненный практический 
опыт которого убеждает по крайней мере в том, что мировой процесс не имеет ни 
конца, ни начала, что главная его характеристика - постоянство перемен, 
неуничтожимая борьба и в то же время единство полярностей. 
   В классических текстах более позднего времени Начало обычно отождествляется 
с некой основой "тьмы вещей". В "Чунь цю фань лу", принадлежащем кисти Дун 
Чжуншу (ок. 180 - ок. 120 г. до н. э.), именуемого в средние века "Конфуцием