любви некое универсальное тяготение природы к подобному себе. В отличие от 
животных человеку, как разумному по природе своей существу, свойственна не 
только чувственная форма любви, но и любовь свободная, определенная разумом, - 
это умная любовь. Ее объектом в конечном счете является само благо, т.е. Бог 
(здесь можно увидеть прообраз будущей "интеллектуальной любви к Богу" у Б. 
Спинозы, которая тоже есть высшая страсть).

Томистская мораль далека от того аскетического образа, который традиционно 
сложился относительно средневекового мировоззрения. Мы уже говорили об оценке 
Фомой чувственных наслаждений: главное для него - разумная мера их реализации и 
соответствие их естественным началам в человеке. Можно с определенными 
ограничениями говорить даже о гедонизме томистского религиозно-нравственного 
идеала, и не только его одного, ведь достижение высшей цели человеческих 
стремлений - соединение с Богом, созерцание Бога, обожение - описывается у Фомы,
 как и в "Ареопагитиках", и в духовных гимнах Симеона Нового Богослова, в 
терминах любовного наслаждения, духовного "экстаза" ("рабочий термин" 
мистической теологии!). Сублимированное чувственное начало прорывается в них в 
формах, зачастую не уступающих образам сближения с "Небесным Женихом" в 
экстатических видениях св. Терезы. У Симеона можно обнаружить и близкий 
платонизму мотив "духовного опьянения", контрастирующий с аскетическим идеалом 
духовного "трезве-ния". Пуританская моралистика ничего подобного не допускает. 
Великий Данте, говоривший о любви, которая "движет Солнце и светила", как 
известно, находился в орбите влияния философии Фомы.

541

Человеческая жизнь в широком смысле регулируется определенными внешними нормами 
- законами, которые представляют собой правила, предписывающие или запрещающие 
некоторые действия. Для Фомы Аквинского закон есть в первую очередь выражение 
разума, т.е. обязательство, основанное на требованиях разума. Высшей целью 
закона является достижение счастья. В этом смысле томистскую мораль можно 
отнести к числу эвдемонистических, но само счастье мыслится как достижение Бога 
и уподобление ему (обожение в любви к Богу).

Фома различает два вида законов - вечный закон, которым Бог создал все сущее и 
управляет им, и человеческий. Вечный закон можно определить как естественный. 
Его предписания - делать добро и избегать зла, сохранять свое существование, 
продолжать себя в потомстве (по этой причине Фома отвергает гомосексуализм), не 
вредить людям и избегать невежества. Этот закон является общим для всех людей, 
он как бы вписан в сердце каждого. Человеческие же законы определяют жизнь 
человеческого сообщества во всем его многообразии. Следование божественному 
закону и отклонение от него предполагают награды и взыскания (наказания), 
причем Фома мыслит осуществление справедливого воздаяния для человека по 
аналогии с естественными вещами. Человек отличается от них только тем, что его 
действия совершаются произвольно: как в природных вещах при сохранении ими 
должного порядка следует сохранение и благо, а при отступлении от него - 
разрушение и зло, так и у человека - "если человек добровольно соблюдает 
установленный божественным законом порядок, за этим следует благо - но не как 
необходимость, а как награда, данная правителем; а если он пренебрегает 
законным порядком, то, напротив, следует зло как наказание" (Cont. gent. III, 
140). Хотя эти законы и благодатны, в -представлении о моральном воздаянии Фома,
 в отличие от Августина, выдвигает на передний план почти натуралистическую 
юрисдикцию легитимных отношений, оттесняющую божественное своеволие.

По мнению Фомы, четыре традиционные кардинальные добродетели, о которых шла 
речь, были присущи и язычникам, но семена этих добродетелей, которые 
развивались в результате упражнений, были заложены в их души Богом. К четырем 
традиционным добродетелям Фома присоединяет прежде всего добродетель религии. 
Религия есть поклонение высшему существу, воздаяние Богу должного только Ему 
почитания (своеобразная справедливость по отношению к сверхъестественному 
объекту) - она высшая из нравственных добродетелей, обращающая человека к Богу. 
Но существуют и специфически теологические добродетели - они не могут быть 
обретены самим человеком, а являются благодатными дарами Божьими. Это

542

вера, надежда и любовь. Религиозные добродетели отличаются от естественных еще 
и тем, что они выходят за пределы человеческого разума. Таким образом, всего в 
системе Фомы Аквинского выделяется три разряда добродетелей: интеллектуальные, 
нравственные и теологические (Sum. theol. II а II ае 62, 2). Принципиальное 
различие между естественными и теологическими добродетелями определяется их 
возможностями - первые делают человека благим всегда в каком-то отношении, 
вторые - причастным к совершенному благу, т.е. совершенным по его природе. А 
совершает это только любовь (caritas), правильной интенцией направляющая 
человека к Богу и соединяющая с Ним. В этом разделе моральной философии Фомы 
Аквинского реализуется завет Августина - без правильной любви даже добродетели 
язычников представляются пороками.

Вот как оценивает возможность соотнесения светских и религиозных элементов 
морали крупнейший современный томист (последователь философии Фомы Аквинского),