Проблематика определения истинного действователя

Макропроблема определения истинного действователя связана с одним из 
центральных метафизических вопросов классической арабо-мусульманской философии 
- вопросом о причинности. Оба выработанных подхода к ее разрешению вели к 
сходным затруднениям. Согласно одному из них, всякое действие имеет внешнюю 
(явную) и внутреннюю (скрытую) стороны, которые находятся в согласованном 
единстве. Такое понимание было проявлением того же принципа, который фундирует 
мусульманскую этику и который мы назвали принципом непосредственной связанности 
внешнего и внутреннего. В применении к проблеме причинности в области этики 
этот принцип проявляется в том, что внешним (явленным) действователем считается 
человек, тогда как внутренним (скрытым) - Бог. Другой подход рассматривает 
данное конкретное действие как последнее звено в ряду причин, который 
начинается Первой причиной, или (на религиозном языке) Богом. Поскольку 
действие каждой последующей причины определено предшествующей, в конечном счете 
единственным подлинным (не определенным ничем другим) действователем остается 
Бог, хотя на поверхности явления действие производит какая-то вещь или человек. 
Ни одна из этих парадигм не позволяет окончательно установить однозначное 
"авторство" действия и разрешает считать подлинным агентом действия в одном 
отношении человека, а в другом - Бога. Но если в области метафизики такой вывод 
приемлем, то для этики он означает нерешенность вопроса об ответственности. Это 
и составляло одну из главных проблем для мусульманской этической мысли, которая 
получила существенное развитие в философии калама (прежде всего му-тазилизма) и 
в суфизме. Религиозно-доктринальная мысль предпочитает занимать уклончивую и в 
конечном счете противоречивую позицию. С одной стороны, считать Бога 
исключительной причиной - свидетельство высочайшей степени благочестия (таква); 
с другой стороны, в таком случае упование на Бога (таваккуль) может обернуться 
безволием человека. Поэтому обычных верующих призывают действовать так, как 
если бы они сами были причиной происходя-

283

щих с ними изменений, не забывая вместе с тем и о Боге, а полное препоручение 
своей судьбы Богу оставляют на долю тех, для кого отсутствует риск впасть в 
подобные нежелательные крайности.













§ 3. ОСНОВНЫЕ ЖАНРЫ, В КОТОРЫХ ОБСУЖДАЛАСЬ ЭТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА

Специальный жанр, посвященный рассмотрению проблематики мусульманской этики, в 
классической арабо-мусульманской культуре отсутствует. Вопросы этики 
разрабатывались и освещались наряду с другими проблемами в литературе 
нескольких жанров: толкования Корана и сунны; фикх; религиозно-доктринальная 
мысль; адаб. Первые два носят более научный характер, тогда как вторые два 
скорее ориентированы на широкую публику.

Комментарии к Корану (тафсир, та'виль) писали представители разных наук 
(филологии, доктринальной мысли, права) и разных школ и направлений мысли. 
Нередко в комментарии к Корану включались хадисы, а комментаторы Корана были и 
известными хадисо-ведами. Преимущественно филологический характер носят 
комментарии Ибн Касира (XIV в.) и "Тафсир аль-Джалялейн" (Комментарий двух 
Джалялей), составленный Джаляль ад-Дином аль-Махалли (XV в.) и его знаменитым 
учеником Джаляль ад-Дином ас-Суюты (XV в.), автором "Совершенства в 
каранических науках". Более кон-цепутальный характер отличает комментарии 
ат-Табари (IX-X вв.) и аль-Куртуби (XIII в.). Шиитские комментарии к Корану 
составляют отдельный жанр. "Ас-Сахихи" аль-Бухари и Муслима комментировали 
соответственно Ибн Хаджар аль-Аскаляни (XIV-XV вв.) и ан-На-вави (XIII в.), 
остальные сборники из числа шести общепризнанных в суннитской традиции также 
были прокомментированы. Трудно найти нюансы, которые не обговаривались бы в 
этой обширнейшей комментарской литературе, и среди обсуждавшихся вопросов были