книг", включающих также "ас-Сунан" ("Законы", мн. от араб. "сунна") Абу Дауда 
(817-889) и одноименные сборники ат-Тирмизи (824/826Р-892), ан-Насаи (830-915) 
и Ибн Маджи (824-887). Шиитская традиция, не отрицая в целом авторитет 
суннитских сборников, корректирует свое отношение к ним прежде всего под углом 
зрения основного для шиитов вопроса, составляющего вместе с тем центр их 
разногласий с суннитами: вопроса о преемничестве Али бен Аби Талиба, который, 
как считают шииты, должен был непосредственно заменить Мухаммеда после его 
смерти, и имамате его потомков, несправедливо, по мнению шиитов, лишенных 
власти.

Признавая хадисы суннитской традиции, не противоречащие этому представлению, 
шииты вместе с тем имеют собственный аналог суннитских "шести книг". У них это 
- "четыре книги", принадлежащие трем авторам. Аль-Кулини (ум. 941) создал 
"аль-Кафи фи аль-хадис" ("Достаточный свод хади-сов"), Ибн Бабавейх (ум. 
991/992) - "Ман ля йахдуру-ху аль-факих" ("Книга для тех, с кем нет факиха"), а 
Абу Джафар ат-Туси (ум. 1066/67) - "аль-Истибсар" ("Обозрение") и "Тахзиб 
аль-ахкам" ("Упорядочение юридических норм"). Уникальным источником шиитской 
учености является энциклопедический "Бихар аль-анвар" ("Моря света") в более 
чем 100 томах, составленный Мухаммедом Бакиром аль-Маджлиси (1628-1699) с 
использованием едва ли не всей доступной к тому времени шиитской литературы по 
корановедению, хади-соведению, фикху, вероучению. Большое значение в шиитской 
среде имеет "Нахдж аль-баляга" ("Путь красноречия") - сборник высказываний 
различных жанров (проповеди и наставления, трактаты и послания, предания и 
постановления), приписываемых традицией самому Али. Его составил в 400 г. 
хиджры (1010) ар-Рады Абу аль-Хасан Мухаммед аль-Мусави аль-Багдади (970-1015). 
"Путь красноречия" фактически вытеснил конкурирующие сборники преданий от Али и 
породил немало комментариев, наиболее известный из которых составил Изз ад-Дин 
Ибн Аби алъ-Хадид ал-Мутазили (ум. 1257 или 1258). Таким

209

образом, если Коран представляет собой фиксированный (за исключением очень 
незначительных нюансов) текст, то сунна, во-первых, не фиксирована жестко с 
точки зрения своего содержания, а во-вторых, различается в понимании суннитов и 
шиитов, а также, хотя и менее существенно, в понимании различных школ 
(мазхабов) религиозно-правовой мысли внутри суннизма и шиизма. Это объясняет 
заметные флуктуации мусульманской этики даже в тех границах, в которых она 
возводится к двум авторитетным источникам.

В традиционной исламской мысли сложился принцип: "Коран истолковывает сунну, а 
сунна истолковывает Коран". Он действует во всех случаях, когда авторитетные 
тексты исламской традиции (Коран и сунна) служат основой для выработки норм, 
будь то этических или юридических. Этот принцип означает, что ни Коран, ни 
сунна в отрыве друг от друга не могут служить основой мусульманской этики. 
Толкование любого отрывка коранического текста требует, во-первых, владения 
довольно сложными правилами корани-ческой экзегезы (тафсир, тавиль), а 
во-вторых, хорошего знания сунны. То же относится к попыткам извлечь 
нормативное содержание из хадисов: для этого необходимо по меньшей мере знание 
статуса обсуждаемого хадиса и мнений хадисоведов по поводу его содержания, а 
также соотнесение этого содержания с кораническими тезисами. Среди наиболее 
существенных отличий ислама от христианства справедливо называют отсутствие 
Церкви: принадлежность к организационно и культово (таинства) оформленной 
общине не является условием спасения для мусульманина. Исходя из этого, часто 
говорят об отсутствии посредника между человеком и Богом в исламе. Это верно 
постольку, поскольку в исламе нет духовенства как группы людей, обладающих, в 
отличие от остальных верующих, особой благодатью: любой мусульманин в принципе 
может стать служителем религии. Однако сближение между исламом и 
протестантизмом, которое на этом основании проводят некоторые авторы, не до 
конца оправдано, в особенности в том, что касается толкования священных текстов.
 Мусульманская культура выработала своего рода "требования компетентности", 
которым должен удовлетворять всякий желающий трактовать эти тексты и которые 
призваны поставить надежный барьер на пути невежественных или недобросовестных 
попыток извлечь нормативное содержание из Корана и сунны. Обычных верующих, не 
преодолевающих такой "порог компетентности", призывают принимать на веру 
толкования авторитетных

210

ученых (улемов, мулл) и руководствоваться принципом "не задавать вопрос "как?"" 
в тех случаях, когда попытки ответить на него приводят к конфликту с 
основополагающими принципами вероучения. Обо всем этом особенно важно помнить в 
нашей стране, где авторитетные тексты ислама, включая сунну, наконец-то 
становятся доступными всем, но где представления о традиционных принципах 
обращения с этими текстами не столь хорошо известны, подчас даже представителям 
этнических групп, традиционно исповедовавших ислам.

Коран и сунна, таким образом, составляют единый корпус авторитетных текстов, 
служащих основой для выработки нормативной мусульманской этики. В этом смысле 
мусульманская этика может быть названа "этикой Корана и сунны". Вместе с тем 
необходимо помнить, что "этика Корана и сунны" составляет только ядро