Как жаль, что ты не видел этого! Она была такая сильная и взрослая в этот 
момент..!”
    “Вечером мы сидели в кафе на берегу моря. Полинка танцевала. Настя рвалась 
к ней и карабкалась на неё, чтобы танцевать вместе с ней.
    Наконец-то ушла духота, и я пила классное вино, тебе бы оно тоже 
понравилось.
    Рядом с нами присела молодая женщина, а потом к ней подошёл мужчина с 
малышом на руках. Они были вместе. Я подумала: “Надо же, у него такого же цвета 
волосы, как у тебя. И глаза – карие глаза… даже малыша он прижимает к себе так 
же, как ты Настю…”
    Они сидели рядом с нами весь вечер, болтали ни о чём и играли с сыном. 
Наверное, они были счастливы…
    Не скучай, мы привезём тебе морскую воду, песок, ракушек и сухие фиолетовые 
цветы с лимана…

Моя маленькая девочка, моя Настя, мне кажется, что большего, чем я сказала тебе 
в своих письмах, я уже не скажу. И если они помогли, хотя бы одному человеку, 
обрести веру в себя – значит, все это не зря. То, что я напишу сейчас, - это не 
письмо к тебе. Этим записям около года, и мне важно было запомнить тогда, как я 
учила тебя быть близкой к природе, чтобы потом передать эти знания другим 
родителям.
    Может быть, в этом моём “потоке сознания” и будет что-то излишним, но я 
специально не хочу редактировать текст. Я хочу закончить цикл писем именно на 
этих записях.
    
    “…Река течет прямо рядом с нашим домом, а вниз по течению раскинулся 
сосновый лес с прекрасным песчаным пляжем, и каждый день мы ходим именно туда, 
проделывая путь длиною в два километра. Мы идём пешком, с нытьём и уговорами, и 
я принципиально не беру её на руки. Запах сосен, пропитанных солнцем, кружит 
голову, и мне хочется вдыхать его как можно глубже, чтобы он остался во мне на 
всю зиму, до следующего лета. На опушке леса есть место, которое мы называем 
“муравьиное царство” – большой участок песка, на котором живут муравьи. Обычно 
мы пробегаем его, но однажды я предложила Насте остановиться и узнать, какие 
они, эти муравьи? Она замерла буквально на секунду, и десятки маленьких ножек 
стали щекотать её: “Видишь, какие они маленькие, и их мир такой же маленький, 
как и они...”
    Мы идём вперёд, хвоя колет её ножки, она нагибается и трогает её: “У ежа 
точно такие же иголки…”, и стихотворение про ёжика звучит здесь очень, очень 
кстати.
    Наконец-то мы доплелись до пляжа и, искупавшись, лежим на подстилке.
    Минут десять Настя даёт мне отдохнуть, играя со своими игрушками, а потом 
мы идём ловить лягушек. Они вместе с Полей роют глубокою яму в песке, при этом 
Настя больше мешает, чем занимается делом. Их возмущённые голоса разносятся 
далеко по реке, а я с удовольствием выслушиваю аргументы каждой, одновременно 
высматривая в зарослях лягушку покрупнее. С лягушками Настя знакома давно, но 
не могу сказать, что они доставляют её большое удовольствие. Она может послушно 
потрогать их лапки, ножки, голову, животик и выслушать про то, какая она 
гладкая, блестящая, холодная и пахучая. Но держать её в своих руках 
отказывалась категорически. Совсем другое дело, когда лягушка плавает на дне 
вырытой ямы или в ведёрке. Играть с ней она может долго, вынимая её оттуда и 
запуская вновь. Могу с гордостью сказать, что мы не замучили ни одной взрослой 
лягушки, чего, к моему стыду, не скажешь о головастиках и лягушатах. В этом 
году Настя, по моему мнению, была уже готова понять, как развиваются лягушки. 
Для этого я вылавливала самых жирных головастиков и лягушат, причём мне везло и 
удавалось находить лягушат с хвостиками. Передо мной был наглядный эволюционный 
материал, и я с упоением демонстрировала его своим детям. 
    Мои девочки плавают вместе, причём Настя, держась за Поляшины плечи, 
бесстрашно погружается под воду. Они ныряют глубоко и надолго, выпуская при 
всплытии целые фонтаны воды, как маленькие дельфинята. Настя не боится воды и 
спокойно задерживает дыхание в случае необходимости. Но она совершенно не 
понимает коварности реки, а течение здесь очень быстрое.
    “Не заходи глубоко, ты утонешь…” – “Я хочу утонуть..!” Она не понимает 
значения этих слов, и мне приходится показать ей, что значит утонуть. Я захожу 
с ней на глубину и отпускаю её. Она идёт ко дну и начинает барахтаться, пытаясь 
выплыть… Вытащив её, испуганную, нахлебавшуюся воды, на берег, я объяснила ей, 
что вот именно это называется тонуть. Если бы мне кто-нибудь рассказал, что я 
буду проделывать такие эксперименты со своим ребёнком, я бы не поверила. Не 
поверила бы с Поляшей, а вот с Настей запросто. Потому что её слова не были 
подкреплены образом, а я хочу, чтобы она знала, о чём говорит, и чувствовала 
это.
    Вечером мы идём гулять в лес. Я веду их на обрыв, где в своих глубоких 
норках живут ласточки-береговушки. Здесь очень много брошенных гнёзд, и Настя 
засовывает туда свою ручку и вытаскивает мягкий невесомый пух. А потом на 
опушке леса из кустов бересклета выглядывает корова и приветливо машет нам 
своими мохнатыми ушами. Я беру Настю на руки, и мы подходим поближе. Корова 
разрешает гладить себя и вдруг, неожиданно мотнув головой, на какую-то секунду 
хватает Настину руку в рот… Весь вечер я выслушивала про шершавый, слюнявый 
язык и коварную корову. 
    Я ловлю стрекоз, жуков, гусениц и всех их торжественно вручаю Насте. К нам 
в гости приходят ежи, а в ведёрке ждут заранее пойманные рыбки, с которыми