материалы, но не в этой связи. Если Кристина спрашивает: “Что это такое?” — я 
говорю: “Это лошадь”. Я думаю, она понимает, что это не настоящая лошадь.
 Интервьюер. В письмах часто вам рекомендовалось проводить определенные 
упражнения. Вам было трудно выполнять эти рекомендации?
 Отец. Когда приходили рекомендации, мы их обсуждали и приходили к выводу, что 
их необходимо выполнять, и мы пытались их реализовать в игровой форме. Если же 
мы замечали, что Кристина не хочет или больше не может, то мы прекращали. 
Нельзя набрасываться на ребенка со всем энтузиазмом — это ничего не даст. Мы 
предпринимали попытки, если Кристина была готова к восприятию, иначе — нет. Мы 
никогда не стремились ее муштровать. Никогда мы не говорили: “Скоро приедет г-н 
Брамбринг, поэтому нам нужно тренироваться”. Такого у нас не было. Регулярно — 
да, но только если у нас было для этого время. Нужно ведь еще и время для себя.
БУДУЩЕЕ: ДЕТСКИЙ САД И ШКОЛА
 Отец. Вначале все казалось немного труднее, чем оно есть на самом деле. За 
исключением сна, который лишал нас покоя, все было совершенно нормально. Если 
учитывать, что Кристина слепа, и все или многое занимает больше времени или 
получается не так быстро и требует больше терпения, то вполне можно справиться 
с этой ситуацией.
 Мать. Да, очень важно еще и то, чтобы оба родителя относились к этому со всей 
серьезностью и поддерживали друг друга. Такое отношение очень нам помогло. Есть 
ведь матери, которые остаются один на один с этой бедой. Я считаю, что это 
очень и очень плохо. Я говорю, что Кристина принадлежит нам обоим. И нам обоим 
предстоит решать жизненные проблемы. В том числе в будущем.
 Отец. М-да, будущее... Первая проблема, собственно говоря, это не проблема, 
первое, что нам предстоит, это детский сад. Мы хотим, чтобы в детском саду все 
устроилось разумно.
 137
 Мать. В обычном детском саду.
 Отец. Такова наша цель. А школа...
 Мать. Мы пока не знаем.
 Отец. Впереди еще три года и это уже следующая задача.
 Мать. С соседскими детьми и с детьми в детском саду, думаем, Кристина поладит. 
В школе... Я уже сейчас предвижу трудности. Мы уже сейчас немножко боимся школы.

 Интервьюер. Вы имеете в виду помещение ее в интернат? (Большинство слепых 
детей по достижении школьного возраста должны жить в интернате школы для слепых.
)
 Мать. Да, это будет трудно для всей семьи. Ведь в шесть лет Кристина еще такая 
маленькая.
 Отец. Нас пока раздирают противоречия — хочешь ведь самого лучшего для своего 
ребенка. Хочется, чтобы она получила хорошую подготовку в школе, а потом — 
хорошую профессию. В настоящее время уже есть интегративное обучение (слепые 
дети занимаются в обычных классах при поддержке так называемых амбулаторных 
учителей от соответствующей школы для слепых), но такая форма обучения требует 
очень много времени. Во-первых, трудно будет поместить Кристину в обычную школу,
 а во-вторых, нужно тратить уйму времени, чтобы после школы еще все ей 
объяснять дома.
 Мать. Будет ли Кристине вообще хорошо в обычном классе? Может быть, она будет 
аутсайдером в таком классе? Это не обязательно, но такое может случиться. Может 
быть, среди таких же, как она, в интернате ей будет намного лучше? Такие вот 
мысли кружатся сейчас в голове.
 Отец. Да, и уже давно. Столько много вещей существует, которые невозможно 
предвидеть и о которых и задумываться-то пока бесполезно. Но мы не теряем 
надежду. Может быть, появятся классы для слепых, которые будут объединяться по 
региональному принципу. Это было бы хорошим решением, потому что Кристина 
смогла бы в таком случае ездить в школу ежедневно, и в то же время она получала 
бы специфическую для слепых подготовку. Нужно подождать.
 Мать. Более мелкие задачи будут решаться сами собой, их мы не боимся, а вот 
школа...
 138
КРИСТИНА — ЕДИНИЧНЫЙ СЛУЧАЙ?
 Итак, Кристине исполнилось уже три года. Ее предыдущее развитие можно оценить 
как в высшей степени положительное. Она может самостоятельно передвигаться и 
ориентироваться в пространстве, она выговаривает целые предложения и может 
подолгу играть со своими игрушками. На окружающих она производит впечатление 
довольного и счастливого ребенка. Она много смеется, и с ней можно 
по-настоящему баловаться. Ее интересуют все вещи, что ее окружают, а на 
занятиях она умеет концентрировать свое внимание. Она начинает самостоятельно 
играть детские песенки на клавиатуре, а если ее спросить: “Что делает 
клавиатура?”— она отвечает: “Клавиатура рассказывает мне истории”.
 Можно ли сказать, что Кристина — это единичный случай особенно хорошей 
адаптации к жизни без зрения?
 Пример Кристины, конечно же, положителен с точки зрения успешного процесса 
приспособления. Но этот процесс далеко еще не завершен. Ей предстоит преодолеть 
высокие барьеры: будь то самостоятельное передвижение по улице, общение со 
зрячими детьми в детском саду или освоение жизненно важных умений и навыков — 
таких, как самостоятельный прием пищи, одевание, раздевание и умывание. Вскоре 
после своего третьего дня рождения Кристина стала чистой и сухой девочкой — 
позже, чем в сред-5 нем зрячие дети, но ни в коем случае это нельзя отнести к 
отклонениям. В этом отношении ее родители не оказывали на нее никакого давления,