есть какие-нибудь вещи, которые он пробует вместе с Кристиной. Вероятно, он 
заранее продумывает план своих действий.
 Мать. Мне как раз приходит в голову: когда Кристине было примерно 12 месяцев, 
она все делала только одной рукой. Ты помнишь?
 Отец. Да, она предпочитала тогда правую руку.
 Мать. Г-н Брамбринг посоветовал нам тогда приучать Кристину пользоваться 
обеими руками. Ангелика тоже обратила на это внимание, и тогда мы вместе начали 
с этим бороться. Успех очевиден, сейчас Кристина пользуется обеими руками.
 Отец. Мы все время давали ей игрушки в левую руку — просто так, все время. 
Благодаря этому она и научилась.
 Мать. С рукой было очень трудно.
 Отец. Я думаю, что все должны работать в унисон. Иначе ничего не получится.
 Интервьюер. Г-н Брамбринг предлагал порой довольно громоздкие вещи, например, 
ящик для игрушек на кухне или “уголок резвости” в детской комнате. Для вас это 
было проблематично?
 Отец и Мать. Абсолютно нет.
 Отец. Мы вместе обсуждали эти вопросы. Сейчас, если вдуматься, его предложения 
были логичны. Он всегда обосновывал свои предложения.
 Интервьюер. А что вы делали с его письмами, которые он вам присылал после 
каждого своего посещения/
 135
 Отец. Мы их подшивали.
 Мать. Мы их сохраняем. Я радуюсь каждому письму. Когда пришло первое письмо, я 
была очень удивлена, так как он ничего не сказал нам заранее. Я подумала: 
“Письмо? Из Билефельда?” Потом я прочла письмо и нашла, что это очень здорово. 
Во время своего следующего посещения он спросил нас, согласны ли мы, если он 
будет продолжать писать нам. Я сразу же сказала: “Конечно, пишите, это будет 
очень хорошо. Я буду рада каждому письму”. Так и сложилась эта традиция: он 
пишет нам после каждого своего посещения. Я думаю, после каждого пребывания у 
нас он делает некоторые заметки, но потом он пишет настоящие письма. И мы 
храним их вот здесь.
 Интервьюер. Письма ведь предназначались для того, чтобы еще раз вернуться к 
тем вещам, которые он вам показывал. Были ли они вам полезны с этой точки 
зрения?
 Отец. Да, мы часто заглядывали в них. При необходимости оба читаем письмо и 
обсуждаем проблему. Если у нас возникали разногласия, то мы говорили об этом с 
г-ном Брамбрингом. Но такое бывало редко.
 Интервьюер. А бывали ли такие рекомендации, где Вы говорили: “Нет, мы не 
считаем это целесообразным, мы этого делать не будем?”
 Отец. Говорить мы никогда не говорили, но некоторые рекомендации выполняли не 
так последовательно, как это предполагал г-н Брамбринг. Например, полка для 
игрушек (предложение разделить полку на отдельные гнезда и класть туда игрушки, 
чтобы Кристина сама брала из оттуда). Нам показалось это не таким уж важным. 
Что еще? Есть еще некоторые мелочи, которым мы следовали не очень скрупулезно. 
Наверное, что-то было еще.
 Интервьюер. Может быть, направление руки Кристины сзади?
 Отец. Да, правильно. Мы никогда в точности не соблюдали этой рекомендации: 
именно всегда только сзади. Или правильное наименование предметов.
 Мать. Уточка-пищалка.
 Отец. Да, тут мы тоже не были всегда последовательными. Вначале — да, но потом 
как-то не всегда думаешь об этом. У Кристины есть, например, мягкая коровка. Я 
говорю просто “коровка”. По форме это корова, поэтому я ее так и называю. Ну 
можно было бы называть ее игрушечной коровой, но со временем Кристина поймет, 
что это не настоящая корова. Может быть, она уже и сейчас это знает.
 Мать. Я, думаю, она это чувствует...
 Отец. Знает, какая корова настоящая, как она пахнет и какая на ощупь.
 Мать. Когда недавно мы были в городе, там стояла огромная рекламная корова. 
Совсем как настоящая — с огромной такой головой. Мы подвели к ней Кристину, она 
подвигала ее голову и потрогала корову. Было видно, что ей было не по себе при 
этом.
 Отец. Да.
 Мать. Но она знала, что это не настоящая корова. Когда мы были на крестьянском 
дворе, то мы погладили настоящую корову. На нее Кристина реагировала совсем 
по-другому. Никакого страха.
 Отец. Но осторожно.
 136
 Мать. Но в коровьем хлеву стоит такой запах! То есть Кристина знает совершенно 
точно, где настоящая корова, а где — нет.
 Отец. Она знает уже и настоящих уток.
 Мать. И настоящих кроликов тоже. У Кристины есть матерчатый заяц, но она 
совершенно точно знает, какой на ощупь настоящий кролик. Она уже гладила 
настоящего кролика.
 Отец. Я рассматриваю игрушки как модель, по которым Кристина может составить 
себе представление о форме. Некоторых животных ей, возможно, никогда не удастся 
пощупать, например лошадь. Как описать ей форму настоящей лошади? Это можно 
сделать только с помощью модели. Я думаю, она понимает, что у нее в руках не 
настоящая лошадь. Это...
 Мать. ...игрушка. У нее есть лошади из пластмассы, из других материалов, чего 
только нет... В таких случаях мне все время приходилось бы говорить: “Это 
пластмассовая лошадь, а это папье-маше-лошадь и т.д. Мы называем различные