значительную часть своего обоза и через сутки уже переправлялись через р. Оку, 
пройдя около 100 км. 
Утром 5 июля русские воеводы не обнаружили противника, которому удалось начать 
отступление незамеченным. Этот факт свидетельствует о том, что наблюдение за 
врагом и разведка ночью организованы не были. Русское командование полагалось 
на надежность крепостных стен и обоза, не стремясь выявить намерения татар. 
«Скорые» (легкие) полки были высланы для преследования тогда, когда враг был 
уже далеко. Этим полкам удалось догнать арьергардные отряды татар лишь под 
Тулой, где они были разбиты. Преследование противника продолжалось и в степи. 
Казы-Гирей был ранен и возвратился в Крым с деморализованным войском. 
Дьяк Тимофеев упрекает Бориса Годунова в том, что тот медлил с организацией 
преследования татар главными силами русской рати. О причине такой 
медлительности автор «Временника» пишет следующее: «Он тогда не погнался за тем 
(ханом. — Е. Р. ) сразу потому, что видел свою трусость и знал, что если бы 
убегающий почувствовал преследующего за своими плечами, тогда, возвратившись, 
разбил бы непременно преследующего»{50}. 
Дело заключается, конечно, не в трусости Годунова, а в его осторожности, 
имевшей достаточные основания. Действительно, татары широко применяли 
преднамеренное отступление с целью выманить противника из укреплений и внезапно 
атаковать тогда, когда преследующий уверен в своей победе, потерял бдительность 
и оказался на местности, удобной для атак легкой татарской конницы. Для 
сражения с врагом в открытом поле русская рать не имела достаточных сил, так 
как большая часть войск находилась в Новгороде и Пскове против шведов. [58] 
Нельзя правильно оценить обстановку 1591 г. под Москвой вне связи с военными 
действиями против шведов. Когда Тимофеев обосновывал решение Казы-Гирея, он 
учитывал эту связь двух стратегических направлений и взаимное влияние 
обстановки на них. Когда же речь шла о действиях Бориса Годунова, он не пытался 
оценить реальное соотношение сил под Москвой и учесть, что враг мог узнать 
действительное положение, т. е. выявить свою ошибку в отношении прибытия в 
Москву подкреплений из-под Новгорода и Пскова, к тому же маловероятного по 
времени и расстоянию. 
Тимофеев являлся представителем группировки, враждебной Борису Годунову. 
Поэтому он стремился всячески опорочить деятельность Годунова. 
Только через три дня главные силы русской рати выступили из Москвы для 
«притворного преследования», как характеризует его автор «Временника». Войска 
дошли до Серпухова и остановились на р. Оке, являвшейся оборонительным рубежом 
на дальних подступах к столице. 
В 1592 г. крымские татары вновь вторглись в пределы Русского государства и 
разорили земли рязанские, каширские и тульские, но теперь не пытались идти на 
Москву. 
Для укрепления южной границы Борис Годунов приказал усилить «Черту», 
восстановив разрушенные и пришедшие в ветхость оборонительные сооружения, а 
также построить засеку от Брянска до Мурома и новые крепости — Ливны, Кромы, 
Воронеж, Белгород, Оскол, Валуйки.
Третий период войны - поход русской рати в Финляндию в 1592 г. и окончание 
войны. 
Набеги крымских татар не отвлекли силы русской рати с главного театра военных 
действий — из Прибалтики, на что рассчитывал шведский король. Следовательно, 
они не достигли стратегической цели. 
В 1592 г. русское командование вновь перешло к активным действиям против шведов,
 организовав успешно осуществленный поход в Финляндию в районы городов Выборга 
и Або. В 1593 г. военные действия прекратились. 
В 1595 г. со шведами был заключен Тявзинский мирный договор, согласно которому 
шведы возвратили России города Ям, Иван-город, Копорье и Корелу. Мирные 
переговоры велись также с крымским ханом и турецким султаном, однако они. не 
привели к положительным результатам. 
* * * 
Русско-шведская война 1590–1593 гг. и отражение в это время русской ратью 
татарских набегов выявляют характерные особенности военного искусства конца XVI 
в. [59] 
Прежде всего следует отметить особенность стратегического руководства. Главным 
театром военных действий являлось побережье Финского залива, так как 
правительство Русского государства вело борьбу за возвращение выхода в 
Балтийское море. Набеги крымских татар и даже реальная угроза Москве не 
заставили правительство ослабить силы, сосредоточенные против шведов. Татарские 
набеги отражались силами береговой рати, т. е. фактически пограничными войсками 
к гарнизоном столицы. 
В тактическом отношении заслуживают внимания организация сторожевой службы на 
«Черте», мобильность войск и гибкость руководства обороной. 
Сторожи своевременно обнаружили набег татар, несмотря на скрытность их 
подготовки, обман русского посла крымским ханом и быстроту марша. Сведения об 
изменениях в обстановке и о месте нахождения врага своевременно поступали в 
Москву. Указы полковым воеводам рассылались быстро и изменялись на основании 
получаемых новых данных: вначале пунктом сосредоточения был назначен Серпухов, 
а затем район села Коломенского под Москвой, куда полки прибыли без опоздания, 
упредив противника. 
В системе обороны Москвы важную роль сыграл обоз (гуляй-город), который татары 
не решились штурмовать. Следовательно, он представлял собой солидное полевое 
оборонительное сооружение. 
Из сообщений дьяка Тимофеева и Флетчера можно сделать вывод о различных