намечались стратегические объекты и проявлялась особая забота в отношении 
расширения и закрепления базы похода. 
Народная война особенно наглядно показывает зависимость моральной стойкости 
войск (гарнизона крепости, полевой рати) от отношения к вооруженной борьбе 
населения города или данной территории. Где войска ощущали моральную и 
материальную поддержку населения и тем более где они вместе с ним сражались, 
там проявлялась стойкость и высочайший героизм. 
По мнению авторов «Русской военной силы», тактические неудачи русских войск 
были следствием немощи «в военном искусстве воевод, за исключением весьма 
немногих, сравнительно с воеводами иноземными, в особенности шведскими, и 
вообще — полного незнакомства русских войск этой эпохи [206] с основами 
военного дела»{242}, Такая оценка является, по существу, преклонением перед 
иностранными военными специалистами и искажает исторические факты. 
Делагарди — один из крупных военачальников шведского войска, но он не проявил 
воинских талантов. В войске Скопина этот начальник отряда наемников, по сути 
дела, выполнял функцию тормозящего усилия. В Клушинском бою Делагарди 
растерялся, не сумел организовать взаимодействие войск, упустил возможность 
нанести поражение противнику и в решающий момент оказался изменником. Еще 
меньше воинских талантов проявил шведский король Густав Адольф при осаде Пскова.
 
Совершенно неверно и второе утверждение о полном незнании русскими войсками 
этой эпохи основ военного дела. Изгнание польских и шведских интервентов, якобы 
знавших основы военного дела, уже опровергает это измышление. Исход войны 
свидетельствует об уровне развития военного дела у сражавшихся. 
Превосходство стратегии вооруженных сил Русского государства определялось 
прежде всего характером целей народной освободительной борьбы, участием в ней 
народа и наличием талантливых политических и военных руководителей. 
Не зная основ военного дела, русские гарнизоны не могли бы в течение длительных 
сроков оборонять крепости, заставляя противника в большинстве случаев снимать 
осаду. Знание военного дела русскими военачальниками позволяло успешно вести 
сложную контрминную борьбу, срывать осадные мероприятия противника и 
противодействовать разрушительной силе его артиллерии. 
Героическая и искусная оборона таких русских крепостей, как Смоленск, Псков, 
Троицкий монастырь, показывает высокий уровень военно-инженерного искусства в 
России в начале XVII в. Этот вывод не дает основания утверждать, что русские 
войска того времени были сильны в обороне и слабы в осадах и в полевых боях. 
Русские войска владели осадным искусством и современным тактическим искусством 
полевого боя. 
В полевой обстановке русская пехота успешно противостояла хорошо вооруженной 
коннице противника, научившись быстро возводить острожки (шанцы), т. е. своего 
рода земляные редуты, и окружать ими врага. Такой способ широко применял Скопин.
 Гетман Жолкевский очень опасался оказаться окруженным русскими острожками. 
Русская рать искусно пользовалась обозом в различных условиях обстановки. При 
этом характерно отсутствие шаблона при его применении. Следует отметить и 
частокол как [207] зарождение полевых препятствий из подручных материалов. Эти 
препятствия повышали боеспособность пехоты, вооруженной ручным огнестрельным 
оружием. 
Наконец, подвижные баррикады в уличных боях также заслуживают взимания при 
изучении искусства вооруженного восстания народных масс. Поучительны приемы 
борьбы за опорные пункты в Замоскворечье в бою на подступах к Кремлю и 
фланговые контратаки по инициативе частных начальников. [208]
Глава четвертая. 
Военное искусство в войнах Русского государства XVII в.
1. Русская монархия в XVII в.
Изгнание русским народом в начале XVII в. интервентов из пределов государства и 
заключение мирных договоров с соседями (хотя и с потерей важных территорий) 
создали необходимые условия для дальнейшего развития экономики, политических и 
административных форм государственного устройства, вооруженной организации и 
культуры. 
На экономическом и политическом развитии Русского государства продолжали 
сказываться пережитки феодальной раздробленности, остатки известной 
изолированности различных областей друг от друга. Но и они уже преодолевались. 
«Только новый период русской истории (примерно с 17 века) характеризуется 
действительно фактическим слиянием всех таких областей, земель и княжеств в 
одно целое»{243}. Это слияние «вызывалось усиливающимся обменом между областями,
 постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных 
рынков в один всероссийский рынок»{244}. На этой экономической основе вместо 
чисто территориальных союзов предшествующего исторического периода Руси, когда 
помещики и монастыри принимали к себе крестьян из различных мест, возникали и 
развивались новые — национальные связи, являвшиеся по своему существу связями 
буржуазными. 
В XVII в. происходил процесс дальнейшего развития производительных сил. В ряде 
отраслей ремесло достигало уровня мелкого товарного производства. Торговый 
капитал начинал заниматься организацией промышленного производства. [209] 
Возникали мануфактурные предприятия. Однако отечественная промышленность не 
могла еще справиться с производством потребного количества оружия для 
быстрорастущего войска. Правительство вынуждено было обращаться к закупкам 
оружия за границей. 
Расширение рыночных связей способствовало росту товарности 
сельскохозяйственного производства. Возникали хлебные рынки, вследствие чего