прямо перед ними, когда увидели своих противников, двигающихся крупными силами 
таким образом, чтобы атаковать армию короля во фланг и в тыл. Прусский лагерь 
был тут же поднят по тревоге, и кавалерия в количестве тридцати восьми 
эскадронов под командованием Зейдлица стала выдвигаться под прикрытием 
возвышенностей на встречу неприятелю. Пехота и артиллерия следовали за ней. 
Союзники, решив, что эти быстрые перемещения означают отход пруссаков, 
продолжили наступление уже тремя параллельными колоннами. Теперь атакующие, еще 
не осознавая этого, подставили пруссакам свой незащищенный фланг. Как только 
плотные колонны оказались перед невысокими возвышенностями, Зейддиц, чьи 
эскадроны поджидали неприятеля, укрывшись за холмами, неожиданно отдал им 
приказ атаковать, перевалив через вершины холмов. Захваченная врасплох 
вражеская кавалерия, шедшая во главе колонн, едва успела развернуться в боевой 
порядок, когда в их ряды врубилась «прусская конница, наступавшая сомкнутым 
строем, подобно стене, и с невероятной скоростью». После ожесточенной схватки 
эскадроны кавалерии союзников были отброшены и обращены в бегство. Лишившись 
флангового прикрытия кавалерии, плотно сбившиеся колонны пехотинцев попали под 
сильный огонь прусской артиллерии, а семь батальонов прусской пехоты, наступая 
вниз по склону, вступили в бой с передовыми полками союзников. Пехотные колонны,
 попав под артиллерийский огонь и залпы наступавшей прусской пехоты, стали в 
замешательстве отступать. Будучи не в состоянии развернуться в боевой порядок, 
они сбились в плотную толпу, когда Зейдлиц со своими кавалеристами ударил им в 
тыл. Союзные войска дрогнули и побежали, а солдаты Зейдлица провожали их 
мушкетными залпами в спину. Потери союзников составили 7700 человек, тогда как 
победители потеряли только 550 человек.
В этом сражении убедительным образом было продемонстрировано превосходство 
прусской военной выучки. Быстрота, с которой лагерь был поднят по тревоге и 
построен в колонны (в течение получаса), а также скорость, с которой 
передвигались пруссаки, стали большим преимуществом Фридриха. Превосходство 
прусской кавалерии было очевидным. Она не только выиграла первичную схватку, но 
и сохранила затем дисциплину в такой степени, что в любой момент была готова 
нанести решающий удар. Артиллерийская прислуга батареи из восемнадцати тяжелых 
орудий много сделала для того, чтобы сорвать все попытки колонн противника 
атаковать вверх по склону холмов, в чем им существенно помогла быстрота и 
эффективность мушкетного огня семи пехотных батальонов (единственных пехотных 
подразделений, принимавших участие в сражении со стороны Пруссии).
Месяцем позже состоялось сражение при Лейтене (5 декабря 1757 года), ставшее 
еще одним блестящим примером тактики Фридриха и отваги прусских солдат. 
Соотношение сил при Лейтене в еще большей степени было не в пользу короля — 33 
000 против 82 000. Строй австрийских и саксонских сил был слишком растянут, но 
прикрыт естественными препятствиями, у союзников имелось около двухсот орудий, 
большей частью легких. План Фридриха заключался в том, чтобы пройти вдоль 
фронта вражеской армии и нанести удар по ее левому флангу, проведя 
предварительный отвлекающий маневр небольшими силами, который должен был 
выглядеть как удар по правому флангу. В соответствии с этим планом прусская 
армия сплоченным строем приблизилась к правому флангу австрийцев, а затем, 
оказавшись под прикрытием небольшой возвышенности на поле, повернула вправо, 
перестроилась в две колонны и быстрым шагом двинулась вдоль фронта австрийских 
войск. Австрийцы же, которые, как представляется, не давали себе труда 
отслеживать прусские маневры, по-прежнему продолжали усиливать свой правый 
фланг, ожидая удара по нему. Колонны пруссаков, сохраняя идеальное равнение и 
дистанцию, появились на их левом фланге и перестроились из маршевых колонн в 
боевую линию. Каждый батальон имел при себе 6-фунтовое орудие, к тому же вместе 
с атакующими колоннами была подтянута батарея из 10 тяжелых осадных мортир.
Теперь эти мортиры принялись своим огнем крушить засеки из поваленных стволов 
деревьев, которыми австрийцы укрепили свой фронт, после чего в атаку пошли 
прусские батальоны. Наступали они косым строем, известным со времен Эпаминонда, 
в этом случае батальоны шли на расстоянии пятидесяти ярдов друг от друга и 
таким образом, что правый фланг каждого из них был ближе к неприятелю, а левый 
как бы отставал. Атака эта прокатилась по австрийским позициям слева направо. 
Резервы австрийцев, расположенные в деревушке Лейтен, сражались отчаянно; с 
правого фланга австрийцев подошло подкрепление, и те сделали попытку выровнять 
линию фронта. Сосредоточенная здесь масса людей была столь велика, что в 
отдельных местах оборонявшиеся стояли по сто человек в глубину. Батальон за 
батальоном пруссаков шел на штурм австрийского строя, но не раньше, чем в бой 
были брошены резервные батальоны, деревня была наконец очищена от австрийцев. 
Наступление, поддерживаемое огнем тяжелых орудий, все продолжалось. Командующий 
австрийским левым флангом бросил всю кавалерию, сосредоточенную здесь, в 
отчаянной попытке отбить упорное продвижение прусской пехоты. Но сорок 
эскадронов прусской конницы, появившиеся из замаскированных укрытий, 
перехватили их ударом с фронта, во фланг и в тыл. Австрийские конники 
рассеялись, и торжествующие пруссаки на своих конях атаковали тылы австрийской 
пехоты. Когда день стал клониться к закату, австрийцы дрогнули и побежали, 
преследуемые кавалерией. Другие стали бросать оружие и сдаваться, армия 
перестала существовать как боевая сила. Потери австрийцев насчитывали до 10 000 
человек, около 21 000 попали в плен, захвачено было 116 орудий, 51 знамя и 
тысячи телег с припасами. Как бы в придачу к этому триумфу две недели спустя 
Фридриху сдался Бреслау вместе с 17 000 солдат и 81 орудием.
«Сражение при Лейтене, — писал Наполеон, — являет собой шедевр марша, маневра и 
анализа. Одного этого было бы достаточно, чтобы обессмертить имя Фридриха и 
занести его в ряд величайших генералов».